Событие

[applefresh]

С замечательной  Black Bride мы сотворили нечто, что до этого я считала невозможным практически - написали ГП-фик. Это первый опыт соавторства - и это было здорово! Сколько удовольствия было получено от процесса обсуждения - не меньше, чем от собственно написания.


Мои дорогие, мне очень хочется узнать ваше мнение. As usual, вам - пара строк, а нам - пища для размышления) Пейринг - все тот же, классический *)

Название: Уж лучше Obliviate!
Авторы: Black Bride, Aquarellis aka AppleFresh
Бета: Шрай
Пейринг: Гермиона Грейнджер/Драко Малфой
Рейтинг: R
Жанр: romance, drama
Размер: макси
Саммари: Драко Малфою выносят приговор - заточение в Азкабане. Гермиона Грейнджер, сотрудница Министерства Магии, находит для него альтернативный вариант наказания...
Предупреждения: нецензурная лексика

1-3 главы

-- 1 --

Увесистая папка хлопнулась на стол перед самым носом Гермионы, подняв облачко пыли. Девушка бросила на нее беглый взгляд: сиреневая – значит, дело вынесено на рассмотрение Визенгамотом. Будут разбирать все тяжкие очередного УПСа. Взгляд скользнул по серебристым буквам, и Гермиона поперхнулась: «Д.Л. Малфой» - каллиграфическим почерком было выведено на обложке.
- Какого черта? - Гермиона подняла взгляд на стоявшего в дверях Берти Хиггса. Тот, видимо, задержался именно для того, чтобы посмотреть на реакцию молодой, но известной сотрудницы Отдела обеспечения магического правопорядка. – Что дело Малфоя делает у меня на столе? Я смотрю, - она постучала ноготком по лаковой поверхности папки, акцентируя внимание на цвете, - дальнейшая судьба этого… субъекта уже определена.
Хиггс чуть болезненно ухмыльнулся:
- Как раз напротив – его судьба еще только будет решаться на Суде. Через три дня.
- Ну а я тут причем? – Гермиона раздраженно нахмурилась.
- Сказали, для ознакомления заинтересованных сторон, - коротко ответил Хиггс, развернулся на каблуках и скрылся из виду.

Сказать, что Гермиона удивилась – ничего не сказать. Внутри закипало дикое варево из раздражения, злости, непонимания и еще – капельку – паники. У нее и так было на сегодня немало дел, да и сиреневые папочки среди них присутствовали. Зачем ей разбираться в деле Малфоя?
Мисс Грейнджер считалась одним из самых трезвых и, вместе с тем, гуманных сотрудников, брошенных на рассмотрение дел средней тяжести в послевоенный период. Когда ей предложили эту работу, она без промедления согласилась, желая помочь Магическому миру и Министерству Магии в частности разгрести те завалы бесконечных тайн, происшествий, дел и клубков хитросплетений, которые скопились за то тяжелое время, что все они пережили.
В Полный состав Совета Мудрейших на Суде, понятное дело, Гермиона, в силу возраста, войти не могла, а до Чрезвычайных дел ее никто и не допускал. Но ее зачастую привлекали в качестве некоего консультанта: потрясающая память и начитанность делали свое дело, и иногда молодая ведьма предлагала решение проблемы, устраивавшее и Совет, и обвиняемую сторону.
Но Малфой…
Зубы девушки непроизвольно скрежетнули.

Малфои давно стояли, что называется, «на очереди». Дело Люциуса слушалось на прошлой неделе - Азкабан, 7 лет. Не так страшно, как могло бы быть. «Несправедливо, ему и пожизненного срока было бы мало», - подумала тогда Гермиона, но тут же себя одернула – нужно быть терпимей к людям, а личную неприязнь оставлять за пределами стен Министерства. Нарциссу отмазали с блеском – поместили на стационарное лечение в Мунго. Типа, стресс, аффект, все такое. «Ну-ну», - Гермиона поджала губы. Она не испытывала каких-либо выраженных чувств по отношению к матери Драко, и все же общая антипатия ко всей их семейке, безусловно, присутствовала.
И вот – дожили – слушание по делу Малфоя-младшего. Что ж, пожалуй, стоит ознакомиться с ним даже из элементарного любопытства. «Нас ведь так много связывает. Друзья детства, можно сказать», – девушка усмехнулась.
Слизеринский принц, а для Золотого Трио – просто хорек, всегда отирался где-то рядом и играл далеко не последнюю роль в том невыносимом кошмаре, в котором они жили последние несколько лет. Если бы все их взаимоотношения ограничивались школьными стычками, взаимными оскорблениями и прениями на почве кто-кого-круче и кто-чей-любимчик, то и не о чем было бы говорить…

Гермиона осторожно открыла папку. Забавная история. На Малфоя уже успели повесить несколько статей, потом заменить часть из них на новые, а часть и вовсе убрать. В целом картина вырисовывалась не очень радужная: Азкабан обойти не удастся, вопрос только в сроках.
Гермиона, к своему же удивлению, приуныла. Что такое Азкабан для Малфоя?
Основным свойством хорька была даже не заносчивость и непроходимое упрямство, убежденность лишь в своей непогрешимой правоте и вседозволенности, а трусость. Элементарная трусость самого низкого пошиба. Несмотря на то, что ему, как и всем «героям» войны пришлось повзрослеть раньше многих, какая-то тинейджерская депрессивность и психованность, замешенные на липком, ледяном страхе, засели в нем прочно. Она помнила фотографию из репортажа в Ежедневном Пророке, сообщающем об аресте семьи Малфоев. Взгляд младшего представителя чистокровного семейства был полон животного страха за свою шкуру, которую он столько лет старался сохранить нетронутой. Драко был в панике.

Гермиона прогнала видение из головы и принялась перелистывать страницы дела. И чем дальше она читала, тем больше ее одолевало уныние – лазеек оставалось все меньше, и Малфою была прямая дорога в самую страшную тюрьму магического мира, выстланная отнюдь не розами.
С какого перепуга Гермиона повесила на себя обязанности адвоката Малфоя, она и сама не поняла, но желание помочь хорьку хоть как-то выкрутиться из сложившейся ситуации становилось тем сильнее, чем меньше перспектив оставалось. Скоро на столе перед самопровозглашенным адвокатом появились пару дополнительных стопок с архивными делами за полвека, описанные в которых прецеденты, как казалось Гермионе, могли чем-то помочь.

Прошло какое-то время – девушка понятия не имела, сколько она просидела над этой чертовой макулатурой, - и в дверях появилась удивленное личико Парвати Патил, недавно устроившейся на работу в Отдел международного магического сотрудничества.
- Совсем завал, да? – сочувствующе спросила бывшая сокурсница.
- Да как сказать, - Гермиона неопределенно повела плечом. – А что?
- Рабочий день уже часа полтора как закончился, - сообщила девушка и округлила свои красивые карие глаза.
Гермиона привыкла задерживаться на работе допоздна – время было не из легких, - поэтому не особенно удивилась. Огорчало одно: за то время, что она разбиралась с делом Малфоя, она могла бы расправиться с парой-тройкой других, не требовавших такой отдачи.

«Ну, ничего не попишешь, хорек, придется твоим косточкам гнить на сырых плитах в одной из камер Азкабана», - обессилено подумала Гермиона, проходя мимо восстановленного фонтана Волшебного братства в центре Атриума. Она не привыкла сдаваться, а в данном случае ее страшно бесило то, что она непонятно с чего вдруг решила помочь не кому-то, а Малфою!
- Волшебное братство, блин, - прошептала девушка, подойдя к парапету фонтана и уставившись на умиротворенно текущую воду.
На дне фонтана поблескивали монетки. Гермиона коснулась пальцами прохладной воды, и изображение преломилось: монетки слились в золотой ручей, стремящийся к центру бассейна. Каждое утро их собирали и передавали в Гринготтс на счет больницы Святого Мунго.
Девушка усмехнулась: теперь даже больница имела связь с семьей Малфоев. И поделом. Пусть бы все они где-нибудь сгинули, со своими кровожадными принципами, хвастовством и хваленым гнилым аристократизмом. Пусть прочувствуют на своих шкурах, какими чудовищами были, сколько доставили боли другим. Кулаки непроизвольно сжались, ногти впились в ладони. Если она их так ненавидит, то какого черта ей вдруг стало жизненно необходимо спасти от Азкабана этого слизняка, этого соплохвоста недоделанного?!
И вдруг она прозрела – а быть может, просто нашла оправдание перед самой собой, за которое можно было бы уцепиться: она спасет Малфоя из принципа, просто для того, чтобы показать, что грифиндорец остается грифиндорцем всегда, что бы ни случилось. А она как была Золотой девочкой, так и продолжает ей быть, и ее личная неприязнь, обиды и оскорбления – это все не важно. Она никогда не опустится до уровня тех безразличных уродов, из-за которых зло проникло в их мир. И особенно важно показать это на примере когда-то заклятого врага: спасти именно его.


Ужин на скорую руку в своем уютном маленьком домике на окраине Брайтон-Хова, горячий душ – принятие ванны давно стало недостижимой роскошью в условиях постоянного цейтнота, - и снова книги, статьи и архивные дела. С момента ее поступления на работу в Министерство все шкафы в доме заполнились талмудами по Судебному праву в магическом мире, и Гермиона без устали штудировала их в любую свободную минуту. Вот и теперь она принялась за уже привычное занятие с пущим рвением.
К трем часам ночи она уже знала, с каким предложением пойдет с утра к членам Совета Визенгамота.

***

- Мисс Грейнджер, вы понимаете, что вы говорите? – Гестия Джонс воззрилась на молодую сотрудницу так, будто видела впервые. – Полное лишение магических способностей!
- А что такого? – Гермиона постаралась придать своему голосу как можно более убедительный тон. – За всю историю Визенгамота такой приговор выносился лишь дважды, но, тем не менее, он имел место!
- И закончился суицидом обоих осужденных на третий же год их наказания, - подавил смешок сидевший рядом Дедалус Дингл. Девушка смерила его разгневанным взглядом, и мужчина поспешил подобраться. – Что ж, мисс Грейнджер, вы действительно не перестаете нас удивлять своими познаниями и рвением к установлению справедливости. Но, признаюсь, я не ожидал, что вы настолько серьезно займетесь делом мистера Малфоя, и дойдете до такой… мм… крайности.
- Да при чем здесь справедливость, - Гермиона почувствовала себя неуютно, словно сейчас ее обвинили в пособничестве Упивающемуся Смертью. – Просто если есть еще какие-либо альтернативы заключению в Азкабане, то хорё.. мистер Малфой имеет право о них знать, - отчеканила девушка, но, встретившись с неодобрительным взглядом Гестии, чуть завпнувшись, добавила. – Я так считаю.
- Что вы об этом думаете, мистер Дингл? – идеально причесанная и идеально выглаженная, словно сошедшая с обложки брошюры «Дресс-код Министерства Магии» Гестия Джонс вперилась взглядом в своего коллегу.

По всему было видно, что она не была в восторге от идеи молодой зазнайки вытянуть на свет божий еще одно Малфоевское отродье. На прошлой неделе ей не удалось настоять на большем сроке для отца семейства, покрывавшего Темного Лорда, а на этой из-за какой-то только что выпустившейся из Хогвартса выскочки, не понятно с чего вставшей на защиту Малфоя-младшего, под угрозу стал и его приговор. Природа ее ненависти к чете Малфоев была предельна ясна: руками Люциуса Малфоя, а также Беллатрисы Лестрейндж были убиты ее братья.

Дедалус – беззлобный, невысокого роста, рано начавший лысеть волшебник, - был бесстрастен в вопросе суда над Малфоем, к тому же, его и правда позабавило предложение девушки – он слышал о полном лишении магических способностей, но едва ли думал о том, что сможет застать такой прецедент на своем веку. А потому, хитро улыбнувшись и даже подмигнув Гермионе, он сказал:
- Что ж, Гестия, если мисс Грейнджер действительно считает, что мистеру Малфою стоит услышать о всех возможных в его случае альтернативах наказания, - он вопросительно взглянул на Гермиону, ища согласия, и та усиленно закивала, - то пускай она сама и расскажет ему о них.
Повисла пауза. Гермиона медленно осознавала сказанное. «Я?! Предложить Малфою лишение магических способностей?! Да он, скорее, меня сам их лишит».
- Что же вы молчите, милое дитя? – Джонс ядовито осклабилась. – Может, вы уже передумали спасать своего.. знакомого?
Девушка мотнула головой, отгоняя сомнения:
- Конечно, я согласна. Где он сейчас находится?
Гермиона подумала, что лицо Гестии Джонс растянулось наподобие ухмылки Джокера из маггловского фильма про Бэтмэна, которого ни Джонс, ни Дингл, ни кто бы то ни было в магическом мире, конечно же, не видел. «Ох, я чувствую, не понравится мне то, что она скажет», - подумала она за секунду до того, как ответ прозвучал:
- В Азкабане.

Гермиону словно окатили ледяной водой. «Ну конечно, а где еще может быть осужденный, если у него через три – нет, даже уже через два! – дня Суд. На предварительном заключении. Какая же ты дура, Гермиона», - отчитала себя мысленно девушка. Приосанившись, она спросила, как ни в чем не бывало, стараясь не выдать своего ужаса:
- А сопровождающего мне дадут?
- Само собой, - Дедалус успокаивающе положил руку на плечо Гермионы. – Никто не отправит молодую леди в такое опасное место, как Азкабан. Завтра же с утра вас будут ждать в вашем кабинете.

-- 2 --

Бессонная ночь залегла под глазами Гермионы красноречивыми фиолетовыми тенями. Все-таки очень непросто заставить себя успокоиться, когда знаешь, что через несколько часов летишь в легендарную тюрьму для опасных волшебников разговаривать со своим бывшим заклятым врагом.
Как оказалось, в качестве провожатого был назначен Берти Хиггс.

- Сегодня ты снова исполняешь роль доброго вестника или просто зашел проведать? – Гермиона постаралась пошутить, проходя в кабинет, хотя прекрасно знала, почему коллега по Отделу очутился здесь.
Хиггс подмигнул ей и доверительно сообщил:
- Гермиона, мы с тобой летим в Азкабан. Ты - как человек, отряхнувший от вековой пыли вид наказания, а я - как сопровождающий. В одиночку туда, - тут он еще раз подмигнул, - не летают.
- Мы полетим на метлах? – за этот вопрос девушке и стало стыдно до красноты. К тому же Хиггс скорчил такую гримасу, что Гермиона окончательно струхнула. Признаваться в собственных недостатках ей никогда не нравилось.
- Жаль, но ежедневные перевозки на фестралах не предусмотрены. Так что метлу в руки – и вперед! Жду тебя в Атриуме в четыре.
Без пяти четыре Гермиона стояла у каминов, нетерпеливо постукивая каблуками по плитам пола. Сказывался и иррациональный страх. Первое путешествие в Азкабан. Встреча с Малфоем. Дементоры. Гнетущая атмосфера. Какого боггарта она влезла в это?
- Юная мисс не боится простудиться? – к ней, держа на согнутом локте непромокаемую мантию, приближался Берти Крауч.
- Предпочитаю Согревающие чары, - коротко ответила Гермиона.
Берти в очередной раз улыбнулся:
- Гермиона, на расстоянии нескольких миль от Азкабана действие любых чар прекращается. Любых. Приходится пользоваться обычными маггловскими ухищрениями. Вот, возьми.
И он протянул ей еще одну черную мантию.

***

Весь путь они проделали в полном молчании. Гермиона была слишком сосредоточена на том, чтобы держаться на своей метле увереннее. Порывы ветра казались ей сущей катастрофой: древко водило из стороны в сторону, малейший крен давался с трудом. Даже твердая почва Азкабана не показалась такой уж пугающей.
Когда они опустились на землю, Гермиона отбросила метлу и с наслаждением вытянула затекшие руки. Берти деловито отряхнул метлу и приставил руку ко лбу, вглядываясь в туманный горизонт. Крохотный остров казался совершенно пустым. Но прошла пара мгновений, и из синеватой дымки появился человек. За его спиной – спина Гермионы покрылась липким потом – плыли двое дементоров.
- Меня зовут Теодор Дерринжер. Главный проверяющий, заведую воротами Азкабана, - пожилой низкорослый Теодор не производил впечатления мага, способного противостоять узникам, однако в его голосе чувствовались командные нотки.
- Грейнджер, Хиггс, - коротко рапортовал ему Берти. Дерринжер кивнул и, схватив обоих за руки, аппарировал.

И вот они уже у крохотной дверки, вделанной в глухую стену. Коридор узкий, а потолок настолько высок, что, подняв голову, можно увидеть только черноту.
- Драко Люциус Малфой, предварительное заключение, - возвестил Теодор. – В вашем распоряжении десять минут, господа. Я не могу увести из коридора дементоров на более длительный срок. Всего хорошего.
Взмахнув палочкой, старик открыл деревянную дверь и жестом пригласил внутрь. Гермиона с опаской шагнула в темноту. За ней последовал Берти.

Камера освещалась лишь тусклым светом, измученно пробиравшимся внутрь из узкого окна. Гермиона разглядела деревянную койку, на которой нелепым комком лежал желтый плед, и только потом ее взгляд упал на самого Драко, сидящего на другом конце койки. С момента их последней встречи прошло уже не так мало. В памяти остались нелепые кусочки воспоминаний – его обезумевшее лицо, зеленый луч в нескольких дюймах от ее лица, бушующее под ногами пламя. Малфой, лежащий на полу перед Выручай-комнатой и жадно вдыхающий пыль ажурных плит коридора. Вот, пожалуй, и все, что пронеслось у нее в голове за то мгновение, которое она разглядывала его. Спутанные волосы, черные тени под глазами, тонкий недлинный шрам на скуле. Взгляд – отрешенный, ничего не выражающий. Такой она видела у многих за эту войну – взгляд Рона в тот день в палатке, взгляд Денниса Криви… Как будто им все равно, что рушится мир, потому что их мир уже разрушен.

Наверно, она слишком долго простояла в молчании, потому что Берти аккуратно дотронулся до ее локтя:
- Гермиона, время идет. Говори.
- Да. Да, конечно. Мал… Мистер Малфой, у меня есть альтернативный вариант вашего наказания – лишение магических способностей и изоляция от магического мира. Вам дано право принять или отклонить этот вариант. В случае отказа на слушании будет рассматриваться лишь заключение в Азкабан.
Ей показалось, или Малфой усмехнулся? Нет, наверняка показалось.
- Что ж, Грейнджер. Мисс Грейнджер, - протянул он. Презрение даже в подобных условиях. – Плевать я хотел на ваши варианты. Что, выбирать между осквернением крови и этим? – он кивнул на зарешеченное окошко. – Я не настолько выжил из ума, чтобы добровольно становиться грязнокровкой. Пара лет в этой мерзкой обстановке – и я свободен, в своем фамильном особняке. Отца тоже выпустят! С его деньгами…
- Вот уж сомневаюсь, - язвительно отозвался молчавший до этого Хиггс, - что дементоры прельстятся мифическими средствами твоего папаши.
- Берти! – грозный взгляд в сторону парня. – Малфой, послушай, не будь идиотом…
- Это ты не будь идиоткой, Грейнджер. Я не собираюсь опускаться до твоего уровня. Не выйдет смешать меня с грязью. Ах, я хотел сказать, с магглами.
Он откровенно издевался. Понимал, что уже ничто не ухудшит его положения, и не мог лишиться возможности последний раз увидеть на лице этой зазнайки еле сдерживаемое негодование. Это веселило его каждый раз.
Что-то дрогнуло в лице Грейнджер, но она промолчала. Никогда не умела постоять за себя. Та пощечина не в счет.
- Что ж, мистер Малфой. Это ваше право. Всего хорошего. Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся.
- Мистер Малфой, - насмешливо приподнял невидимую шляпу Берти, и шагнул в проход.
Гермиона собиралась последовать его примеру, но тут будто наткнулась на невидимую стену. Развернулась.
- Откуда у тебя шрам?
Малфой на удивление спокойно ответил:
- Твой безупречный Поттер постарался. Не мог смириться с тем, что не оставляет мне на память никакого сувенирчика. Сектумсемпра оказалась удачным решением.
И теперь уже не оставалось ничего другого, как выйти в проход. Чтобы он не увидел нового приступа злости. Она до сих пор не могла простить Гарри того черного заклинания. Как личное оскорбление ей и всем ее принципам.
- Принеси и ты мне что-нибудь в подарок, Грейнджер! В следующий раз! – донесся до нее издевательский крик. Голос на последней фразе сорвался, и Гермионе запоздало подумалось, что он просто храбрится перед ними. Не хочет показывать свой страх перед грязнокровками. Снова появилось то неясное ощущение, которое настигло ее перед фонтаном – она спасает побитую собаку, не раз покусавшую ее. Хотела спасти. Этот надменный жалкий щенок, как она и боялась, отверг ее предложение.

- Тебе жаль? – Хиггс оперся на противоположную стену коридора, при этом почти касаясь Гермионы. Коридор действительно был невозможно узким.
- Что он не согласился? Да, пожалуй. - Все-таки она проделала большую работу, вытаскивая этот непопулярный вид наказания из-под груды бородатых убийц, воришек с быстро бегающими глазками, пьяниц с разбитыми бутылками и, наконец, Упивающихся с острыми, как лезвие, улыбками, стоящих перед судом, не страшащихся дементоров и клянущихся в вечной преданности Лорду.
- Я думаю, что он еще пожалеет об этом. Пара ночей тут, и он взвоет, начнет метаться по камере и мечтать о чем угодно, хоть о смерти, лишь бы не находиться здесь.
Гермиона внимательно посмотрела на Хиггса. Темнота над и рядом с ними внезапно начала пугать ее, а долгое отсутствие Дерринжера – настораживать. Откуда он знает, каково это – быть заключенным здесь?
- Ты был в Азкабане до этого, Берти?

Что она знала о нем? Бывший слизеринец, чистокровный. Сколько ему лет? Тридцать, сорок? Когда он поступил в Министерство? Страх накатывал на нее, сбивал с ног, неприятно щекотал изнутри. А Берти все молчал. Тишина вокруг, только из-за двери, следующей за дверью Малфоя, изредка раздается вой. Если не прислушиваться, кажется, что злится на Луну волк.

- Берти? Ты был заключенным?! Берти?!!
Ее трясет, и кажется, что проваливается пол, гаснут сальные свечи на стенах, а лицо напротив вытягивается, светлые волосы темнеют. Беллатриса? Она жива? Лорд жив? Ничего не кончено, ничего не кончено, стучит у нее в голове, нужно сообщить Гарри, что битва еще впереди…

Она очнулась на руках у встревоженного Берти. Рядом озабоченно хмурил лоб Теодор. Они снова находились на пустынном берегу острова. Дул легкий ветер, волны с размеренным звуком бились о берег. С наступлением темноты дымка на острове становилась густо-сиреневой.
- Гермиона, все в порядке? – Берти бездумно тер ей виски.
Она сделала усилие, и высвободилась из его своеобразных объятий.
Не дожидаясь вопросов, Теодор хмуро оповестил:
- Таким нежным цветочкам, как вам, не место в Азкабане. О чем только думают эти идиоты из Министерства! Слава Мерлину, что вы живы, иначе нам пришлось бы разбираться с утомительной документацией, собирая доказательства невиновности руководства Азкабана.
Он казался раздосадованным вовсе не из-за ее самочувствия, дошло до Гермионы. Ну и тип. Хотя, кому же еще курсировать по коридорам в сопровождении этих чудовищ. Она потерла себе виски.
- Дементоры, да? Все из-за них?
Теодор натужно крякнул:
- А чего вы ждали? Не успел я к вам приблизиться, как вы валитесь прямо своему сопровождающему на руки. Никуда не годится. Придется оставить вас на ночь, согласно правилам.
- Эх, Грейнджер, а ведь вечером меня ждала батарея огневиски перед камином… - Берти ухмыльнулся и протянул ей руку для аппарации. Та тревожно разглядывала товарища.
- Да не заключали меня в Азкабан, не заключали! – Со вздохом пришлось пояснить тому. – Просто работал пару лет здесь помощником надзирателя. Жуткое дело, хочу я тебе сказать. Веришь?
- Верю, – конец фразы подхватил хлопок аппарации, и вот они снова в каком-то душном помещении. Пара шкафов со всевозможными склянками, две протертые койки – кажется, отделение для колдомедиков.

Гермиона читала, что они прилетают сюда раз в неделю. В помещении горело всего несколько свечей – свет был ярче, чем в том коридоре, но тоже не давал четких очертаний. За окном чернела бездна, приглушенно раздавались мерные звуки прибоя.
- Я приду сюда завтра в восемь, будьте готовы. – Дерринжер мягко склонил голову и удалился. Кованые решетки вместо дверей с лязгом сомкнулись.
- Спать, милая леди, спать. После оглушения дементорами, вообще-то, нужна хорошая порция крепкого сна.
И Берти как в ни в чем ни бывало улегся на левую койку.
- Не первый раз приходится возить бледных барышень, да? – она хотела казаться непринужденной, но ощущение собственной слабости не давало покоя. Так опозориться перед коллегой!
- Да не тушуйся, Грейнджер. С кем не бывает, тем более, в первый раз. Спи лучше. Если меня боишься, можешь наколдовать заклятие Недосягаемости, колдомедикам разрешено колдовать.
- Да что ты, какое еще заклятие! – вслух возмутилась та, но все-таки быстро провела по кромке постели волшебной палочкой. Не помешает.

***

За стеной кто-то выл. Отчетливо, с перерывами, замолкая на пару мгновений и снова продолжая свою волчью песню. Жутко, страшно. В окошко уже не попадал свет, и невозможно было разглядеть собственные руки.
Драко на ощупь подобрал поближе к подбородку жалкое одеяльце, дрянной кусок маггловской ткани. Его била дрожь. Стучали зубы. В спину впивались щепки.
- Всего лишь временные неудобства, - пробормотал он, и с силой отшвырнул бесполезную тряпку.

Прошла пара часов, и он начинал жалеть о том, что так резко отказался от предложения подружки Поттера. За это время рядом с его камерой снаружи пролетали стражи этой тюрьмы. Он слышал этот отвратительный звук, всасывание воздуха, сиплое дыхание, будто у простуженного, а в голове крутилось одно и то же – окровавленное лицо Чарити Бэбидж, застывшие глаза этой женщины, испуганное лицо матери, хриплые крики отца, который сопротивлялся аврорам, ворвавшихся в их дом через день после победы – какой идиот, пытался помешать им! И снова и снова в нос забивалась пыль Хогвартса, ноги обжигало Адским пламенем, и ему приходило в голову, что это надзиратели решили пошутить и пустили ему в камеру это черное заклинание. Он отодвигался от двери, до боли упирался лопатками в стену и оседал, оседал, закрывая голову руками, лишь бы исчезли все видения этой войны. Но дементоры продолжали свой хоровод, и отрывки воспоминаний снова пробирались, скалясь недобрыми ухмылками, ему в голову.
Короткие перерывы между подобным помешательством – и его мысли переключались на отца. Жалок, жалок, как он был жалок, остервенело думалось Драко, и он еще смел утверждать, что обладает особым политическим чутьем!
- Я всегда на стороне выигравших, - медленно произносил Люциус, устремляя взгляд не на сына, а куда-то вдаль. И Драко все эти годы упорно продолжал верить, что их семья всегда на стороне победы. Не могло быть иначе.
Что ж. Если победу празднуют в Азкабане, то они в правильном месте. Где побежденные, маггловское отродье, позволяют себе разговаривать с ними на равных. Ставить себя выше их.

- Слушай, Ури, жалко трансфигурировать этакое богатство! Себе оставим, а? – лысый надзиратель, почесывая свою рыжеватую бороду, с сожалением разглядывал мантию Драко, снятую с него минуту назад. Теперь он был одет в какие-то серые лохмотья. Даже у домовиков в поместье одежда была новее.
- Морфин, сказано трансфигурировать, значит выполняй! Не хватало еще проблем с начальством. Эй ты, что уставился, топай вперед! – последнее предложение черноволосый увалень адресовал Малфою.
- Жалкие отродья, гнусные лукотрусы, - внутри все так и кипело от гнева, но повысить голос так, чтобы услышали эти Морфин и Ури, Драко не решался.

Стройный ряд картинок прервался истошным воплем, опять со стороны другой камеры. Он прозвучал так громко, будто закричали прямо за спиной. Драко кинулся к крохотному отверстию в двери, там чувствовалось какое-то шевеление. Ничего не разглядеть, но слышны голоса:
- Горбин, третья дверь. Живее, живее открывайте!
Затем какое-то копошение, скрип открываемой двери и снова голоса:
- Преставился наконец, хиляк. И двух лет не выдержал, - кто-то сочно хохотнул. – А ведь всего-то – каждый день видеть своих жертв. Вопил все, вопил, все контрольные чары поперебил, образина. Выноси, и аппарируем на задний двор.
Тихий хлопок аппарации, и снова тишина.

Двух лет не выдержал? Двух?! Драко смутно припоминал, что ему хотели дать больше. Больше двух лет видеть перед собой лицо Темного Лорда. Он – сможет?

Когда в окошко снова стал проникать хоть какой-то свет, Драко окончательно решился. На самоубийство – а чем еще можно назвать эту меру? Но от мысли о том, что ему придется провести здесь еще несколько лет, начинало тошнить.
- Мерлин, я добровольно стану грязнокровкой, - стиснув зубы, бормотал он, изо всех сил стуча по двери. На вибрацию должны были откликнуться контрольные чары, и прийти надзиратель. Не прошло и минуты, как дверь действительно отворилась, и с палочкой наготове вошел тот самый Ури. Он осклабился, узнав недавнего пленника:
- Что, брат, тошно стало? Это уж извини, не могу помочь.
Стараясь не произнести вслух всех ругательств, которые были заготовлены, Драко по слогам произнес:
- Мне нужна Грейнджер. Мисс Гермиона Грейнджер, она была у меня вчера вечером.
- Неудачная шутка, парень. Она наверняка пьет чай где-нибудь далеко отсюда. Или огневиски, если девушка горячая, - Ури хохотнул, довольный своей неудачной шуткой. – Горячая девушка-то, а?
- Приведи ко мне Грейнджер, ублюдок, слышишь?
Ничего не ответив, Ури внезапно закрыл дверь. Снова хлопок.

Прошла пара минут до того момента, как за дверью снова хлопнуло. Значит, исполнили его желание, с тоской и надеждой подумалось Драко.
Дверь отворилась, и вслед за все тем же Ури вошла Грейнджер. Лицо недовольное, руки скрещены на груди. А на щеке красное пятно, как будто всю ночь пролежала на одном боку – и эта деталь портила всю суровость ее внешнего вида. Невыносимо захотелось улыбнуться, но Драко списал это желание на последствия бессонной ночи.

- Чего тебе, Малфой? – отбросив прошлый светский тон, спросила она. Полночи провела без сна, и, пытаясь представить, что бы она решила, будь невыносимо снобской задницей, пусть и ослепленной страхом, поняла, что никакого выхода - Малфой решит остаться. И поэтому еще более неожиданной была ответная реплика:
- Я согласен на это наказание. Пожалуй, не предлагай мне его ты, - протянул он, хоть голос и охрип за ночь в непротопленной конуре, - я бы согласился раньше. Просто не имею привычки слушать мнение грязнокровок.
- Плохо же тебе придется теперь. Будет сложно жить, не слыша собственный голос, - скривилась она и, не дав ему ответить, сухо подчеркнула. – Я сообщаю об этом Визенгамоту, и на Суде они рассматривают лишение магических способностей как основное наказание. Всего хорошего, Малфой. Считай, что тебе повезло, что я была в замке. Не стала бы тратить время на еще один перелет.

И с этими словами она вышла из темницы. Да, это ее маленькая победа, и как бы сложно ни далось ему это решение, она знала, что спасает его от неведомых опасностей, кроящихся в стенах этого замка. Радости не было, только малая толика гордости за свои принципы и острая жалость. В которой признаваться как-то не хотелось.

-- 3 --

Гермиона всю ночь ворочалась с бока на бок, обдумывая, все ли сделала правильно. Сомнительная свобода без возможности жить как полноценный волшебник… Да что там волшебник! У Малфоя теперь было меньше свободы, чем у сквибов! Никакого аппарирования, никакой каминной сети – хотя, казалось бы, для их использования не нужны никакие способности – раздобудь лишь порошок… Ни шагу в знакомые с детства места, ни шагу НИ-КУ-ДА. К нему, конечно же, приставят какого-нибудь надзирателя – ответственное лицо, которое должно будет следить за каждым его шагом и докладывать начальству. Гадко. Будто ты – собачка на чуть более длинном, чем у некоторых, поводке. И все же – поводке. Может, для Малфоя и правда было бы лучше посидеть в Азкабане пару лет? Ума бы, авось, набрался… С другой стороны, только желчью бы изошел, а когда срок кончился, то при первой же возможности кому-нибудь бы отомстил в своей извечной манере.
Почему он никогда не мог жить честно? Честно по отношению хотя бы к себе. Всегда скрывался, всегда боялся, на что-то шел, лишь бы не идти поперек, хотя знал, что ему это противно, страшно, неприятно. Все из-за трусости, все из-за страха за свою паршивую шкуру чистокровного слизняка… Делано-неприступный, а на самом деле – самый обычный трусливый парень, каких – миллионы. Просто время было такое… Кто-то выбирал за нас, не спрашивая и не вдаваясь в подробности – годится или нет. Семья подходит? Звучит? Вперед! И ты сгодишься… на пушечное мясо…
Мысли в голове Гермионы путались, спотыкались друг о друга и лавиной катились куда-то в запределье. Казалось, она уже никогда не заснет, но организм ее удивил – без пяти шесть из спальни девушки послышалось мерное дыхание.

***

- Как?! Как я могла не услышать будильник?! - в сто тысячный раз за это утро возопила Гермиона, кубарем выкатившись из камина в Атриум, и со всех ног бросилась к лифту, ведущему в подвальные помещения Министерства.
Если Слушание началось вовремя, то, по подсчетам Гермионы, она должна была успеть как раз к моменту вынесения приговора. Дело Малфоя, скорее всего, не займет более одного Слушания Визенгамота, и, следовательно, уложится в отведенные для этого 33 минуты. Стоило поторопиться.

У дверей Зала номер 10 стояло несколько волшебников. Подойдя ближе, даже не стараясь привести в порядок растрепавшиеся от спешки волосы, Гермиона узнала в них Терри Бута и Ханну Эббот. Они также недавно заступили на работу в Министерство. Кажется, Отдел магических происшествий и катастроф.
- Привет, - Гермиона чуть заметно кивнула бывшим однокурсникам и протиснулась между ними в Зал Суда.
- Гермиона, - Ханна предупредительно потянула девушку за рукав, - уже почти все. Не привлекай внимание.
- Что сейчас происходит? – шепотом спросила девушка, не собираясь, тем не менее, отступать обратно.
- Тсс, - зашипел Терри и кивнул на происходящее перед ними.

Гермиона окинула взглядом Зал. Полный состав – 13 волшебников в красных мантиях – сидели на трибунах полукругом и сверлили взглядом «виновника торжества», прикованного цепями – боже, как патетично! – к креслу в центре Зала.
«Как в цирке, - подумала девушка. – Сейчас он должен высвободиться без посторонней помощи, - она усмехнулась точности аллегории. – А ведь и правда, Малфой, твоя свобода в твоих аристократичных руках. И какая разница, что цепи уже подпилены за кулисами кем-то еще…»

- Драко Люциус Малфой, - прокатился по залу знакомый голос.
Гермиона вытянула шею, стараясь увидеть Председателя. Им оказалась та самая Гестия Джонс. Безупречная красная мантия на ней кричала о том, что она сегодня правит бал, и никому не уйти от ее правосудия.
- Еще раз спрашиваю вас: уверены ли вы в своем выборе – предпочесть лишение магических способностей заключению в Азкабан на пятилетний срок?
Сидящий на железном стуле Драко выглядел неважно: глубокие тени под глазами, почти черные губы, истощенное лицо и тело – пусть и скрываемое за мантией, выданной специально к заседанию. Когда Гестия задала свой вопрос, Гермионе показалось, что Малфой поежился и сглотнул. Что, если он снова передумал, и их разговор был лишь минутной переменой взглядов?
Но вот молодой осужденный поднял взгляд и с вызовом устремил его прямо в глаза… Гермионе. Девушка почти подпрыгнула от неожиданности - когда он успел заметить, что она появилась в Зале Суда? – и чуть заметно кивнула.
Четко очерченные губы чуть приоткрылись, и ответ прозвучал:
- Да, уверен.

«Бум!» - сказало что-то внутри Гермионы и разорвалось на мелкие кусочки-фейерверки. Ведь в какой-то степени это была ее победа. Она даже позволила себе улыбнуться и снова встретилась глазами с Малфоем, но тот в следующую же секунду отвел взгляд.

- В таком случае, - продолжила Гестия, - Суд готов озвучить приговор: Драко Люциус Малфой приговаривается к двум годам полного лишения магических способностей с запретом на самостоятельное передвижение по стране магическими способами, такими как аппарация, летучий порох, каминная сеть и иные, указанные в Законе «О передвижении в магическом мире». Также под запретом оказывается выезд из самой страны, контакты с членами семьи и бывшими Упивающимися Смертью. Осужденному надлежит жить в магическом мире под контролем Министерства Магии. Представителем Министерства в должности Заместителя Отдела обеспечения магического правопорядка по работе с магически недееспособными («Боже, как пафосно», - закатила глаза стоявшая в проходе Гермиона) назначается мисс Гермиона Джин Грейнджер.
- Что?! – Гермиона почувствовала, как пол уходит из под ног, и вовремя облокотилась на подставившего плечо Бута. Если бы она не была настолько шокирована услышанным, то заметила бы, как округлились глаза сидевшего в центре зала Малфоя.
- Заместителю Отдела обеспечения магического правопорядка по работе с магически недееспособными надлежит предоставлять ежемесячные отчеты по поведению осужденного начальнику своего Отдела, а также консультировать осужденного в вопросах проживания в состоянии магически недееспособного. Приговор обжалованию не подлежит, - заключила Гестия, стукнув молоточком по столу.
Со стороны трибун послышались шепотки, какой-то молодой волшебник что-то прошептал Гестии на ухо.
Ведьма поджала губы в неудовольствии – ну надо же, забыла что-то:
- Приведение приговора в исполнение состоится в два часа дня в кабинете 0-15. Теперь – всё.

***

Малфой тревожно обвел зал взглядом. Волшебники и волшебницы не спеша подбирали свои длинные мантии и удалялись по своим делам. Никому уже, кажется, не было дела до сидевшего в центре «арены цирка» Драко, лишь Гестия Джонc что-то объясняла высокому широкоплечему волшебнику, иногда тыкая пальцем в осужденного.

Приведение в исполнение? Мерлин, он как-то и не думал об этом. Его же лишают не просто палочки, а самой его сути – магических способностей. Наверное, какое-нибудь жуткое заклинание, похлеще Круцио. Почему он не такой начитанный, как эта грязнокровка Грейнджер? И какого хрена она ему ничего об этой стороне вопроса не сказала?
Магически недееспособный. Ха! Как же корректно. А суть одна – через пару часов он станет ничуть не лучше любого маггла. Сквибы и то будут уметь больше него, а его чистая кровь не сможет уже быть предметом гордости. Боггарт бы всех их побрал, этих борцов за добро и справедливость, с их Авроратом, Фениксовцами и Дамблдоровцами! Все из-за них!

К Малфою приблизился собеседник Гестии и, взмахом волшебной палочки высвободив руки и ноги парня, указал на запасной выход из зала. Малфой в сердцах плюнул на алый ковер перед собой, и плевок тут же впитался в бархатную ткань, не оставив и следа.

«Вот и от меня скоро ничего не останется», - зло и устало подумал бывший слизеринский принц, направляясь к выходу в сопровождении волшебника.
«Где эта сучка Грейнджер? Надзирательница выискалась. Похоже, для нее это было таким же приятным сюрпризом, как и для меня, - Драко ухмыльнулся. – Вот же ирония судьбы, - потрескавшиеся губы парня растянулись в хитрой улыбке. – Все-таки плюсы в моем положении, безусловно, есть: поиздеваться над ней я теперь смогу вдоволь». Драко так повеселел от этой мысли, что даже позабыл, куда его вели, и вспомнил об этом, лишь когда перед его носом возникла кованая дверь с номером «0-15».
- Похоже на еще одну кутузку, а, мистер? – Драко с насмешкой взглянул в глаза сопровождающего его волшебника, и тот толкнул парня внутрь. – Полегче, ты! Был бы здесь мой отец – уже назавтра тебя бы сняли.
- Эрик Манч, - запоздало представился волшебник – он явно не собирался снисходить до разговоров с осужденным сопляком. На своем веку дежурный волшебник Атриума сталкивался с самыми разными нарушителями правопорядка, и этого мальчишку он явно не боялся.

Кабинет представлял собой просто обставленную комнату с незамысловатой конторкой в углу, старинными настенными часами на стене, показывавшими без пяти два, пыльным книжным шкафом и несколькими стульями, расставленными по периметру помещения. На нескольких из них уже сидели пожилые волшебники и волшебницы.
Манч равнодушно пихнул Драко в спину, заставляя того встать в центр комнаты. Юный волшебник раздраженно дернул плечом и встал лицом к сидящим перед ним людям, постаравшись придать себе как можно более независимый вид.
Невысокий волшебник с заметной лысиной издал звук, похожий на смешок, и Драко впился в него полным ненависти взглядом. Волшебник поспешил объясниться:
- Молодой человек, вам бы лучше сесть, а не стоять, как стойкий оловянный солдатик. Все равно не устоите, - он развел руками и снова усмехнулся.
- Дедалус, ну что вы, в самом деле, - волшебница справа от говорившего примирительно положила ему руку на плечо. – Мистер Малфой и так весь на нервах.
Дингл – а это был он – чуть виновато улыбнулся:
- Теония, прошу меня простить, я и сам нервничаю не меньше. Знаете, даже не думал, что застану при жизни приведение в исполнение такого… экзотического приговора. Тем более, в отношении представителя семейства Малфоев, - они многозначительно переглянулись.

Злость огненной лавой захлестнула Драко изнутри. «Они еще смеют издеваться, словно я шут какой-то», - его ноздри раздулись.
- Никто не смеет насмехаться над фамилией Малфоев, вы, вшивая кучка трусов, - он развернулся, чтобы одарить испепеляющим взглядом всех присутствующих, и задел ногой что-то позади себя.
Как оказалось, там действительно стоял стул, на который и предлагал ему сесть Дингл. Но последовать этому совету для Драко было равносильно сдаче позиций, и он остался стоять – ледяной, хоть и изрядно подтаявший и обколовшийся в суровых условиях неприветливого Северного моря айсберг.

- Что ж, - Дедалус поднялся со своего стула и взглянул на настенные часы, - сейчас будет приведен в исполнение приговор Верховного Суда магического мира. Осужденный, Драко Люциус Малфой, приговорен к лишению магических способностей на двухлетний срок, - он выдержал паузу. – Мистер Малфой, вы готовы?
- А как же последнее слово и все такое? – Драко из последних сил старался язвить, но, встретив лишь осуждающие взгляды, вздернул подбородок и со злостью прошипел сквозь зубы. – Готов.
- Фриквентум Оридинариус! – выкрикнул Дингл, направив палочку на Драко.

Несколько секунд ничего не происходило, и Драко, было, уже подумал, что заклинание не сработало. Но вот по телу начала растекаться свинцовая тяжесть, неумолимо тянущая его к земле. В мышцах появился сначала чуть заметный, но с каждой секундой все более болезненный зуд, а где-то глубоко внутри, кажется, в самих кровеносных сосудах и венах, несших его чистую, незапятнанную ничем кровь волшебника одной из самых именитых семей волшебного мира, кто-то словно протянул раскаленные ниточки и теперь болезненно-медленно вытягивал их наружу. В глазах потемнело, и колени сами подогнулись, но Драко держался из последних сил. Сквозь пелену перед глазами он видел, как от него – из его пальцев, запястий, глаз, рта, ушей и почти любой части тела, - в сторону Дедалуса Дингла плыли серебристые нити, затягиваемые в его волшебную палочку. И по мере того, как этих нитей становилось все больше, усиливалась и боль. Кажется, уже все органы были опутаны раскаленной сетью, врезавшейся все глубже, высасывая из него последние силы.
Последняя вспышка боли – и все закончилось. Лишь теперь Малфой позволил себе обессилено опуститься на стул позади себя, уронив голову на трясущиеся руки. Безумно хотелось плакать. Не драться, не орать, не оскорблять кого-либо – на это не было сил, - а просто рыдать, но, до крови закусив губу, он сдержался. Все было кончено. Предмет его гордости – чистое волшебство его крови – забрали у него.
Дедалус, подошедший к конторке, деловито совершал какие-то манипуляции со стеклянной колбочкой – кажется, «сливал» в нее серебряные нити из своей палочки. Все это Драко видел, как в тумане. Дышалось с трудом.

Вскоре послышалось шуршание мантий, волшебники и волшебницы покидали кабинет – представление закончилось. Дедалус, выходивший последним, кивнул стоявшему в дверях Манчу:
- За ним скоро придут, - и добавил, глядя на Драко. – Всего доброго, молодой человек. Не огорчайтесь так – это не навсегда, - и скрылся в коридоре.
Драко хотел что-то крикнуть ему вслед, но в ту же секунду отключился.

***

- Миссис Джонс, Миссис Джонс, - Гермиона бросилась вдогонку вышедшей из Зала Суда волшебнице, - что это значит? Кто назначил меня Заместителем начальника Отдела по.. как там….
- По работе с магически недееспособными, - подсказала семенящая рядом Эббот.
- Да, по работе с магически недееспособными, - Гермиона постаралась оббежать Гестию спереди и заглянуть ей в глаза. – И почему меня не поставили в известность?
- Поставили, - не удостоив Гермиону взглядом, Гестия ускорила шаг. – Если бы вы не опоздали на Слушание, то узнали бы об этом раньше.
Девушка пристыжено зарделась, но тут же задохнулась от негодования:
- Но ведь так не делается! Я же и так занята по горло работой, - Гермиона вспыхнула пуще прежнего и остановилась посреди коридора, заставив Гестию налететь на нее.
Джонс раздраженно взглянула на молодую сотрудницу, которая, похоже, и не собиралась освобождать ей дорогу.
- Мистер Малфой теперь – ваша работа. - Она слащаво улыбнулась. – Посудите сама, милочка: вы приходите к нам и просите для Малфоя альтернативного наказания.
- Только предложения альтернативного наказания, - нашлась Грейнджер.
- Да неужели, - красноречиво поджала губы старшая волшебница. – Хорошо. Предложения альтернативного наказания. Вы летите в Азкабан и разговариваете с находящимся там на временном заключении мистером Малфоем. Итог: он соглашается на эту альтернативу, - она выплюнула слово «альтернатива», слово оно было слизняком или, по крайней мере, лягушкой. – Откуда следует, что вы имеете на него некоторое влияние. Скажете, не так? – она вопросительно подняла брови.
Гермиона стушевалась:
- Не то, что бы…
- Так или иначе – влияние это или взаимопонимание, - Гестия неоднозначно растянула последнее слово, - он предпочел лишение магических способностей заключению в Азкабане. Все счастливы и хэппи-энд, - волшебница картинно всплеснула руками. – А теперь подумайте сами: контроль – контролем - с этим справится любой сотрудник Министерства, да еще и получше вас, можете быть уверены. Но ему, как любому из нас, - она красноречиво окинула взглядом толпы волшебников, спешащих по коридорам, - будет неимоверно сложно адаптироваться к миру, где магия теперь ему не доступна. И кто, как не вы, магглорожденная волшебница, одиннадцать лет прожившая в не-магическом мире, тем более, принадлежащая к кругу его знакомых, сможет ему посодействовать в этой адаптации? А теперь не мешайте мне работать, Грейнджер, у меня и без вас забот хватает, - Гестия чувствительно толкнула Гермиону плечом, прокладывая себе дорогу.

Девушка осталась стоять на месте, обескуражено хлопая ресницами.
- То есть она меня еще и оскорбила, получается? – пробормотала она себе под нос.
- Не принимай близко к сердцу, - стоявшая за ее спиной Ханна Эббот, о которой Гермиона уже позабыла, приобняла бывшую однокурсницу за плечи. – Она никогда не была особо вежливой. А тебе необходимо получить пакет документов с инструкциями Заместителя начальника Отдела по…
- Стоп, - Гермиона развернулась лицом к бывшей хаффлпаффке. – Так ты знала, что меня назначили.
- Конечно, знала, - Эббот удивленно посмотрела на раскрасневшуюся Гермиону. – Приди ты пораньше, я бы раньше тебе это вручила, но ты же опоздала, - и девушка вытащила из своей сумки неприглядную коричневую папочку.
Гермионе в который раз за этот день стало жутко стыдно за свое опоздание, и она покорно приняла из рук Ханны папку.
- Прочтешь потом, там ничего интересного – так, формальности отчетности и точки контроля. И ку-у-уча запретов для Малфоя, - Ханна весело подмигнула.
- Кстати о Малфое, - Гермиона завертела головой, словно Малфой мог появиться сейчас рядом с ними. – Куда его повели?
- Он в «ноль-пятнадцатом», - Эббот взяла девушку под руку и повела ее вдоль по коридору. – К нему сейчас применили заклинание лишения магических способностей.
Гермиона поежилась:
- А куда потом?
Эббот будто бы виновато покосилась на нее:
- Знаешь, Отделу было как-то не до того, чтобы в спешном порядке искать ему жилье. Тем более, что он мог и передумать на Суде, - она замолчала, и у Гермионы возникло дурное предчувствие. – А так как ты за него отвечаешь…
- Ну, нет! – Грейнджер вырвала руку и остановилась посреди коридора. – Только не говори мне, что он должен жить у меня!
- Тихо ты, - шикнула Ханна на Гермиону и подтолкнула ее идти дальше. – Никто не говорит, что он должен жить у тебя вечно. Просто действительно было некогда искать ему жилье. Как только ты найдешь ему квартиру – он съедет.
- Я найду?! – Гермиона снова попыталась вырваться.
- Тшш, - снова осадила ее хаффлпаффка, - ты лучше в этом всем разбираешься. Найдешь ему какое-нибудь маггловское жилье, и останутся лишь формальности – следить, чтобы он ничего с собой и окружающими не сделал, - она хохотнула.
- Я. Следить за Малфоем. Ну, ну, - Гермиона приуныла. – А если все-таки что-то пойдет не так?
- Доложишь начальнику, и они уже сами будут разбираться. Условия приговора-то у него какие? Два года добропорядочной жизни без магии.
Теперь уже нервно захохотала Гермиона:
- Малфой и «добропорядочность» - это два противоположных понятия.
- Да ладно тебе, - Эббот улыбнулась и остановилась перед кованой дверью. – Кстати, мы на месте.
Гермиона только сейчас окончательно поняла, куда же ее привели. Ей предстояло сейчас встретиться с Малфоем и оттартать его к себе домой. Девушка глубоко вздохнула и шагнула в кабинет.

«”Оттартать” - очень точное слово», - подумала Гермиона, когда увидела совершенно разбитого, обессилевшего Малфоя, сидящего на стуле у дальней стены комнаты. Он был похож на сломанную, когда-то очень красивую игрушку, и сердце девушки всхлипнуло и сжалось в комочек – так ей стало его жалко, а еще… стыдно, ведь она приняла самое непосредственное участие в судьбе своего бывшего врага.
Она кивнула стоявшему неподалеку Эрику Марчу и подошла к парню. Тот не поднимал головы.

- Мистер Малфой, - как можно более официальным тоном начала Гермиона, - вам придется пройти со мной.
- Да что ты говоришь, Грейнджер, - просипел юноша, с трудом поднимая голову, - и куда же?
Гермиона сглотнула, встретившись с ним глазами. Серые, ледяные, словно сталь самого красивого волшебного меча, они сейчас выражали лишь глухую боль и усталость. Но он все еще оставался хорьком, и ничто не могло его изменить – все такой же непокорный, горделивый и высокомерный.
- Так, встал, я сказала, - Гермиона откинула прочь все сантименты и формальности и протянула руку.
Каково же было ее удивление, когда Драко действительно ею воспользовался. А встав на ноги, тут же почти повалился на нее.
- Блять, - он с трудом выпрямился, лицо исказила гримаса боли, - почему ты мне не сказала, что это будет ТАК больно?
Гермиона готова была поклясться, что в трезвом рассудке никогда бы этого не сделала – но сейчас она действительно помогла Малфою пройти несколько шагов, опираясь на свое плечо.
- Я правда не знала. В тех книгах, где сказано про два случая лишения магических способностей у осужденных, ничего не говорилось о том, хорошо им было или плохо, - она скривилась. – Да и вообще, скажи спасибо, что жив.
- Ах, спаси… - зашипел Малфой, но в этот момент Гермиона, решив не тянуть резину, с хлопком аппарировала в Атриум.
- Грейнджер! – взвыл Драко, как только они оказались у каминной сети. – Предупреждать же надо! Смерти моей хочешь? Хотя чего это я спрашиваю, - он усмехнулся.
- Заткнись, хорек, - процедила сквозь зубы Гермиона, затаскивая Малфоя в камин и роясь в карманах в поисках мешочка с летучим порохом. – Хотела бы твоей смерти – оставила бы на съедение дементорам в Азкабане. Держись крепче, - она перехватила его за талию и уже в следующую секунду их закрутила зеленая вспышка.

Следующие главы тут:

Ссыль на Хогнет

www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=...