Я говорила, что не выдержу и подключу платный сервис? Да, я это сделала
168 аватаров О_о Я таю, таю...

---

Black Bride! Happy B-day!

пряздрявительное

У моей замечательной астральной-роковой девочки сегодня день рождения. И я только сейчас поняла, насколько оно у тебя символичное - ты рождаешься вместе с весной. Разве это не прекрасно?
Солнце мое весеннее, с днем Рождения тебя! Очень-очень хочется пожелать чего-то нужного и вечного. Чего-то светлого и прозрачного. Чего-то солнечного. Чего-то цветного.
Исполнения твоих желаний, дорогая! И пусть у тебя будет процветающее ИП, куча творческих идей в голове и... домик в Одессе, ты ведь хочешь?
Задора - он у тебя всегда был и, надеюсь, будет, неистребимый - и веры в людей. И чтобы было совсем несложно к ним обращаться)
Здоровья и удачи, конечно!
В общем, всего по мелочи, кусочков мозаики из слова Счастье.
Люблю, твоя акварелька Aquarellis


Жаль, что было так мало времени, и не получилось создать ничего более причесанного, но я все же надеюсь, что тебе понравится. Еще раз с днем =)

Немного о платьях и беге с препятствиями

Автор:Aquarellis
Бета: -
Фандом: ГП
Пейринг: ГГ/ДМ
Предупреждение: опасаюсь, что флафф
Размер: мини
Статус: завершен
От автора: Посвящаю Black Bride. С днем Рождения!


- Ты в платье? Маггловском?
Вопрос застал Гермиону врасплох. Она недавно вернулась со званого ужина, устроенного ее родителями и друзьями семьи.
Аппарировавший Малфой обеспокоенно – о, безусловно, притворно – разглядывал тусклый шелк платья. А ведь недешевое было!
- Успокойся, я его сниму.
- И прекрати так похабно улыбаться, я сниму его не при тебе.
- А жаль, - серьезно ответил тот и лег на диван, пристроив длинные ноги на подлокотник, а голову положив ей на колени.
Гермиона вздохнула и убрала с его лица лезущую в глаза челку.
- Тебе так не нравится платье?
- Ты либо идиотка, Грейнджер, либо… Каждый раз, когда ты в этих жутких скафандрах, у тебя смотрины. Очередной тупой маггл, а?
Получив легкую затрещину, Драко и не подумал отказаться от своих слов:
- Да-да, тупой маггл, слышишь меня? Мерлин, да даже Уизли на их фоне…
Удара головой о подушки дивана - Гермиона резко встала и уперла руки в бока – оказалось достаточно.
- Тебе говорили, что ты невыносим? Прекрати.
- Такое ощущение, что мы знакомы первый день..- глухо пробурчал он в обивку, перевернувшись и уткнувшись лицом в диван. – Лучше расскажи, кто на этот раз. Я обязан знать.
- Его зовут Ричард, - решила не тянуть с рассказами Гермиона. Это было их странной забавой – с тех пор, как мисс Грейнджер решила не рассказывать родителям о Малфое. Пока.
И вот бедные Грейнджеры изо всех сил постарались познакомить девушку с половиной «чудо каких мальчиков, милая» и «солнышко, а он ведь подающий надежды ученый...».
Сегодня был Ричард.
- Какое дурацкое имя, - прокомментировал Драко, подложив за голову руки.
- О да, Драко Люциус, хуже и не придумаешь, - язвительно отозвалась Гермиона и наконец села рядом, спихнув с дивана ноги Малфоя. Держать руки в таком положении было просто неудобно.
- Так вот. Ричард. Нет, он правда мил, - поднятая вверх бровь. – У него хорошее чувство юмора. – вторая поднятая бровь. – И он много читал о Мерлине. – сдержанный смешок. – У него карие глаза и почти…
- Грейнджер, ты нарочно? Я ожидал нечто вроде «я даже на него не смотрела, ведь у меня есть ты». Или хотя бы «ты полнейший придурок, и я боялась за здоровье Ричарда, поэтому пришлось сказать ему, что я уезжаю на пять лет в Гонолулу» Да, знаешь, второе даже лучше.

Гермиона прыснула. Малфой тоже улыбнулся краешком рта – одним мгновеньем.
- Грейнджер, вообще-то мне надоело. Пошли к дементорам этот выводок заикающихся отро…- неосторожное слово тут же проглочено. Он почти научился. – Серьезно. Я не делю тебя ни с кем. Хватит кормить меня байками об их познаниях Мерлина.
Она развернула к нему лицо – солнце по щекам, высветило пару веснушек – кошмар, кошмар, бормотала она, а ему нравились. И к черту Уизли.. – серьезная.
Чмокнуть в нос и впиться в губы. Сейчас.
- Я обязательно. Скажу им. Когда-нибудь.
- Когда надоест прятаться? – он положил ладонь ей на колено.
- Да, – кивнула она и переплела свои пальцы с его, почти сжавшимися в кулак.
Вот и вся цель этой забавы – не говорить о серьезном.
Но ведь справятся? С самого начала – как бег с препятствиями. Они прыгают то выше, то ниже, но всегда преодолевают.
Вместе.

.

Эх, с концовкой бы еще поработать...

@темы: harry potter и все-все-все, fanfiction

---

м...1х07?

Wow! Да, оно того стоило) Какая Беккет, какое платье! Чьорт, это было безумно эффектно.
И даже чисто визуально: рука на корсете, сквозь который видно кожу - очень красиво.

Касл сущий ребенок, а? Но обаяние, обаяние etc...

Из деталей: идея саундтрека - позитивные кремовые песенки, а на фоне - труп, кажется немного зловещей и черно-юморной, но привлекает. Интересно, это тенденция или просто случайные эпизоды?

Не хочется делать каких-то крупных отзывов о сериале в целом, досмотрю хотя бы первый сезон и попробую сформулировать не только отрывочные охи-ахи)

ЗЫ И... Серьезно, куда она дела значок? Впрочем, тут вариантов немного

ЗЫЫ Да, был же Хаус. 7х13. Серия скучновата, и меня начинает тревожить положение сериала. Пару серий назад я говорила о том_самом_настроении. Оно до сих пор мне нравится. Но по наполненности серий... Начинают отставать. Я все еще жду Тринадцатую на подмогу, да.
Впрочем, пара действительно отпадных моментов была) Да и эти детишки, такие не по годам здраво рассуждающие. Мне бы в ее годы такого рассудительного мальчика

@темы: вначале был Хаус..., keys for 'Castle'

---

Попробую черкануть пару строк про Касла, што ле.
Пока негусто - 1х04. Как непривычно писать такое маленькое число под номером сезона, брр)

Case - что замешана жена, стало понятно, когда оказалось, что она заняла место мужа (впрочем, это не ахти какое умозаключение >< Но все-таки вывернулось чуть-чуть по-другому)
И мне все кажется, что я где-то видела эту актрису.. Странное у нее лицо, необычное - не в самом хорошем смысле. Кукольное такое.

Беккет и Касл - это ведь должно было быть круто, да? Да, это круто! Не буду проводить параллели с Хадди в первых сезонах, хотя и просится.
Пожалуй, забавы Касла иногда нарочиты и чуть чересчур, но в целом - харизма детектед

ЗЫ Ох уж эти игры переводчиков! *кстати, серия поймалась в переводе от FoxCrime - те же, что озвучивали Обмани меня для Первого* Никки Хит оставили как есть, ладно, это даже звучит лучше. Но теперь придется играть с "хит", а не "жара". Хит, супер-хит - брр, "heat wave" выглядит гораздо лучше.


А вообще мне нрааавится *сыто урчит*

@темы: keys for 'Castle'

---

Уж лучше Obliviate! 12, заверщающая, глава

12 глава

-- 12 --

Без тебя здесь холодно, пусто и знаешь, ровно совсем как нужно.
Солнечными лучами пронизан асфальт при полном отсутствии луж, но
Чувствуется шорох ливня, кажется, между ребер или в груди, нет,
Не тахикардия, проще, по-детски, как: "ты моя половина",
Только в печальном смысле - мне без тебя не хватает воздуха,
Словно Алисе, когда по дому каждое зеркало спрятано за белой простынью,
Вроде как кто-то умер, но я не могу припомнить имени, даже лица,
Видимо я ухитрилась проспать начало собственного конца.

Пушистый Вареник


Прошло несколько дней с того момента, как он перебрался на новое место, и какое-то время Драко действительно успешно убеждал себя в том, что жить одному, без надоедливой соседки под боком, лучше. Никто не читал нотаций и не указывал на его промахи в мире магглов. Сгорела очередная сковорода, оставленная на плите? Ну и ладно – без криков и воззваний к совести можно купить новую. Забыл положить трубку, и поэтому целый день никто не мог дозвониться? Не страшно - заказ из супермаркета могут привезти и завтра.
Никто не раздражает своими нравоучениями, не заявляет о своей высокой нравственности, пресекая его шуточки и краснея всякий раз, когда он пускал в ход свои «плотоядные» взгляды.
Вот только… так ли плохо все это было? Так ли бесили его ее нотации, так ли хотелось сбежать от непрестанного контроля, как ему казалось? И неужели то, как она держалась за свои моральные принципы, могло вызывать что-то еще, кроме… уважения?

- Малфой, ты двинулся, - пробормотал себе под нос Драко, устало опускаясь на диван по возвращению из супермаркета.

Конечно же, он забыл купить масло, и теперь приготовить задуманный бифштекс не выйдет. В холодильнике еще оставалось немного той дряни быстрого приготовления, что он купил еще в первый день на новой квартире. Жаль, что до ближайшего ресторанчика от его дома было далековато. Вчера он выбрался туда пообедать и тут же расположил к себе весь обслуживающий персонал, состоявший из на удивление симпатичных и длинноногих магглянок. Они без стеснения разглядывали нового посетителя, стараясь почаще встречаться с ним взглядом, а одна из официанток уронила поднос рядом с его столиком так, чтобы, подбирая его, продемонстрировать свою приподнявшуюся короткую юбку, во всей красе открывающую ее красивые ноги и намек на нечто большее.

«Грейнджер тут же залилась бы румянцем и постаралась бы ее одернуть», - Драко улыбнулся своим мыслям.
Мерлин, как мило она краснеет. Даже если у нее и правда было что-то с этим неотесанным чурбаном Уизли – можно смело списывать этот опыт со счетов.
«Но какой бы недотрогой ты ни старалась казаться, стоило мне поцеловать тебя, и ты тут же растаяла», - юноша блаженно откинулся на спинку дивана, погружаясь в воспоминания рождественского вечера.

Можно долго рассуждать о гормонах, оправдываться воздержанием в условиях его тяжелого, «привязанного» к одному месту положения, которому, наконец, пришел конец. Можно говорить о том, что невозможно не подумать о чем-то большем, живя рядом с симпатичной – он вынужден был это признать! – девушкой почти месяц. Факт оставался фактом: его отчаянно тянуло к Гермионе. И самое страшное и странное во всем этом было то, что тянуло совсем не так, как к доброй трети всего женского населения Хогвартса, с которой он успел «познакомиться поближе» за время обучения.

Драко никогда не строил из себя монаха, как какой-нибудь Поттер, и, напротив, при каждом удобном случае афишировал свою сексуальность, оттачивая навыки соблазнения на глупых влюбленных девочках, которые сами падали к его ногам. Или, лучше сказать, в его постель. Немалый прок был и от таких опытных горячих штучек, как Пэнси Паркинсон, которая переспала, кажется, со всеми «сливками» Слизерина.
В конце концов, если зверь сам бежит ловцу в руки – почему он должен упускать эту возможность? Обожания и почитания никогда не бывает много. Драко, как истинный эгоцентрист и нарцисс, никогда не мог понять того же Поттера, в жизни не искавшего славы, а получив ее, всякий раз чувствовавшего себя вроде как неудобно и старавшегося поскорее свести весь ажиотаж вокруг своей персоны на нет. Воистину герой и святоша.
Но в один прекрасный – или ужасный – момент Драко вдруг стало… скучно. Девочки стали все на одно лицо, вкус помады на их губах, которого он раньше почти не замечал, стал вызывать тошноту, а стыдливый румянец, раньше заводивший не на шутку, - раздражать. Чего-то стало не хватать. Чего-то куда более важного, чем размер груди, разнообразие поз и дорогое белье.
Ему, конечно же, льстило, когда, одержав очередную победу в чьем-нибудь сердце и постели, он слышал, что ему нет равных. Вот только верилось в это все меньше и меньше. Сказала мне – скажет еще десятку-другому парней. Хотелось уже не только тела, но и… души. Понимания. Сочувствия – не жалости, которую высокомерно швыряют со словами «бедный мальчик», словно подачку с барского плеча. Человеческого отношения. Хотелось не бояться показать свою слабость. Показать – и не встретить укора или брезгливости, как это было с его отцом. Он очень многое отдал бы за понимание или хотя бы желание его понять.
Драко нуждался в этом, как и любой другой смертный, будь то маг или маггл. Все пережили тяжелые времена, но груз на сердце Малфоя был ничуть не меньше, чем от висящего на шее крестража. Он точил его изнутри, высасывал остатки светлых мыслей, не хуже дементоров в Азкабане. За его плечами было столько боли – чужой и своей, - столько смертей прошло перед его глазами… Перед глазами всех тех, кто был тогда в эпицентре войны – рядом с главами одной или же другой стороны.

Из водоворота воспоминаний Драко вырвал звонок в дверь. «Какой-нибудь страховой агент», - он скрипнул зубами. Юноша с раздражением поднялся с дивана и уже собирался, было, послать куда подальше надоедливого незнакомца, но, открыв дверь, даже остолбенел.
На пороге стояла, улыбаясь во все свои жемчужные зубки, Астория Гринграсс. Увидев предмет своих воздыханий, девушка обрушила на него поток щебетания.

- Драко, милый, как я рада, что разыскала тебя, наконец. Пришлось выпытывать у тупых грязнокровок по соседству о новых жильцах. Они меня сначала отправили к какому-то старому пню и никак не могли взять в толк, что ищу-то я совсем другого! Я им так и сказала: такой высокий, симпатичный блондин, хорошо одевается, живет один.
Астория смешно морщила носик, когда рассказывала о действительно не очень сообразительных соседях Малфоя, с которыми он уже успел однажды столкнуться, а ее руки находились в беспрестанном полете, словно крылья бабочки.
- Я от страха чуть с ума не сошла, Драко! Представляешь, я решила, что они тебя в Азкабан забрали. Дафна меня потом отпаивала успокаивающими зельями! Они слишком много себе позволяют! Мой отец так говорит, и я с ним согласна. Как хорошо, что все обошлось.

Драко мысленно усмехнулся - мала эта девочка, ох, как мала, - для рассуждений о Министерстве. Но он был рад, что Астория приехала не для того, чтобы закатить истерику - уж чего-чего, а нестандартно спокойного взгляда не некоторые вещи этой девчонке хватало.

Драко без особой охоты отступил в сторону, жестом предлагая девушке пройти. На улице начинался дождь, и с ее легкого щеголеватого плащика в прихожей уже успела натечь лужица. Отметив про себя, что Грейнджер бы его непременно убила, хотя и могла убрать это одним заклинанием, Малфой отправился на кухню и вскоре вернулся с двумя бокалами виски – вкусы Астории были ему достаточно хорошо знакомы.

Девушка изучала взглядом все еще не до конца обставленную гостиную.
- Милый домик, - она попыталась непринужденно улыбнуться, но искренности в ее словах не было ни на сикль.
- Не Мэнор, куда деваться, - Драко хмыкнул.
- Ну, так и вот, - Астория замешкалась лишь на секунду, присаживаясь рядом с Драко на диван, и тут же продолжила изливать на него свой поток сознания, - я им тебя описала, а они так тормозили, что я уже думала применить к ним легилименцию, чтобы самой все узнать.
- Легилименция, - Малфой усмехнулся. – Мала еще об легилименции рассуждать, - он покровительственно потрепал ее по макушке.
Девушка сделала вид, что пропустила его замечание мимо ушей, и лишь придвинулась ближе, расценив прикосновение как одобрение с его стороны.
- А потом они вспомнили, что пару дней назад именно в этот дом заехал новый жилец, вот только они говорили еще о какой-то девушке. Это та ужасная лохматая, которая еще с Поттером дружбу водила, и которую к тебе приставили, да? Та самая гряз…
- Грейнджер, - молниеносно среагировал Малфой, не дав девушке договорить слово.

Он не знал, что на него нашло, но ему вдруг захотелось заткнуть рот этой маленькой кичливой кокетке и ни в коем случае не дать называть Грейнджер грязнокровкой. «Да что со мной такое? Я сам тысячи раз ее так называл», - Драко мотнул головой, прогоняя бредовые мысли.

- Ну да, та самая, - Астория активно закивала, чуть не разлив виски. – Я слышала, что ты эти несколько недель был с ней связан – страшно сказать! – магическими наручниками, и не мог ни на шаг от нее отойти.
- На двести пятьдесят метров, если быть точным, - уточнил Драко, вспоминая жуткую боль в руке, заставившую его проснуться той ночью в Мэноре.
- Да без разницы, все равно это, должно быть, ужасно, - Астория сочувствующе посмотрела в серые глаза своего возможного жениха, - жить в какой-то дыре вместе с гряз…
- Нормально все, - Драко и в этот раз не дал ей договорить. – Бывало и хуже.
Девушка подозрительно сощурилась, но больше никак не отреагировала.
- А как услышала, что ты перебрался в другое место – тут же решила тебя навестить. Знаешь, еле Дафну уговорила меня не выдавать. Меня в маггловские кварталы вообще не выпускают, за маленькую держат, - тут она скривилась, фыркнула.
Драко сдержал снисходительную улыбку.
- К тому же она так взбесилась, когда узнала, что к тебе направляюсь! – Астория закатила глаза. – В доме о тебе и слышать не хотят. После того, что случилось с твоей семьей… Никакой помолвки! Никакой свадьбы! Ужасно!
Теперь она напустила на себя подобающий случаю печальный вид.
- Но меня это не остановило. Я по-прежнему хочу быть с тобой, - она расплылась в улыбке и прижалась к Драко своей пышной грудью.

Мерлин, ну вот только этого не хватало. Он же не каменный. И, несмотря на это, Астория сегодня представлялась ему совсем не тем человеком, в чьей компании он хотел бы оказаться.
Драко чуть отодвинулся от Астории, сделав вид, что просто потянулся за диванной подушкой. Девушка разочарованно вздохнула и встала с дивана, словно бы заинтересовавшись разложенными на столе журналами, безделушками и красивой прессованного хрусталя пепельницей, которую Драко приобрел сегодня утром, прогуливаясь по магазинам.
- Не знала, что ты куришь, - девушка склонилась над находкой, привлекшей ее внимание, белокурые пряди закрыли ее лицо, и Драко на секунду померещилось, что перед ним стоит не младшая представительница одного из известнейших волшебных семейств, а Грейнджер.

Вспомнился тот день, почти месяц назад, когда он потратил все деньги на ее карточке, до последнего пенса, и она, вернувшись после работы домой, застала его, развалившегося в кресле с сигаретой. «Не знала, что ты куришь», - память услужливо подменила голос Астории голосом Гермионы, и Драко вздрогнул. Нет, сейчас над его стеклянным журнальным столиком склонилась отнюдь не хрупкая гриффиндорка с каскадом каштановых кудрей…

Драко тряхнул головой. Все, очнись! Не будет больше этих вечеров, когда Гермиона выходила из камина, бросала увесистый министерский портфель на диван, с ногами забиралась на него, укутываясь в тонкий плед. Остервенело вытаскивала запутавшиеся в волосах шпильки – подправленные магией, они делали ее прическу более гладкой, волосы ровными, ведь ей хотелось выглядеть строго на всех министерских судебных заседаниях, – и ее каштановые кудри рассыпались каскадом по плечам. Глаза – сухие, но блестят, взгляд – в никуда, а руки дрожат.
Драко знал: очередной суд над очередным Упивающимся. Он был уверен, что она выплакивала немало слез в коридорах министерства, чтобы не показывать ему, хорьку, своей слабости. Она наверняка стискивала зубы, уговаривала себя прекратить глупые слезы, говорила себе, что все давно кончилось и не должно ее задевать. Но покрасневшие щеки и блестящие глаза говорили об обратном.
В такие моменты Драко хотелось подойти к ней, вцепиться в плечи и основательно тряхнуть со словами: «Мы все это пережили, слышишь?! Все! Мы выжили, жизнь продолжается! Прекрати, Грейнджер, ты же сильная! Это я слабак, трус, не герой… Прекрати, ты справишься. Ты всегда справляешься». А потом обнять, крепко, прижать к себе, чтобы чувствовать, как быстро бьется ее сердце. Сердце глупой, домашней, сильной Грейнджер.

- О! – девушка оживилась, заметив на комоде радиоприемник.
Она явно не особо умела с ним обращаться, но, покрутив прибор в руках несколько секунд, сумела все-таки его включить. «Еще не хватало, чтобы волну сбила», - недовольно подумал Драко. Но небо откликнулось на его молитвы, и Астория не стала ничего менять, услышав приятную, размеренную музыку, полившуюся из динамиков.
- Сойдет, - заключила девушка и ослепительно улыбнулась.
- Это лаундж, - усмехнулся Драко.
- Что? – зеленые глаза девушки широко распахнулись, но удивленное выражение тут же сменилось беспечным.

«М-да, заинтересовать тебя чем-либо, кроме флирта с мужчинами, совершенно нереально», - закатывая глаза, подумал Малфой. Грейнджер, столкнувшись с чем-то ей не знакомым, всегда старалась вникнуть во все возможные подробности, даже если они, казалось, никак не относились к сфере ее интересов. «Просто библиотека в твоей голове постоянно требует обновления», - с улыбкой подумал юноша.

- Танцевать! – неожиданно взвизгнула Астория и схватила Драко за руку.

Пришла очередь парня удивляться быстрым переменам в настроении своей гостьи. Сначала он хотел отмахнуться от нее, как от назойливой мухи, но, взглянув в горящие мольбой и предвкушением изумрудные глаза, сдался. Почему бы и нет? Не стоит так категорично отсекать возможность общения с Асторией. В будущем, возможно, им придется проводить вместе куда больше времени.
Драко поднялся на ноги, Астория все еще держала его ладонь в своей. Он кивнул, стараясь настроить себя на позитивный лад. Девушка кокетливо прикрыла глаза и улыбнулась, отчего на щечках у нее образовались очень милые ямочки. «А у Гермионы, когда она улыбается, в уголках глаз прячутся маленькие лучики», - рассеянно подумал Малфой, убирая непослушный локон с лица Астории. Кажется, этот жест был ошибкой. Девушка мгновенно среагировала, набросившись на Драко с поцелуями.
Какое-то время юноша отвечал ей, рассудком все еще трезво оценивая ситуацию, но в какой-то момент он позволил себе выпасть из реальности и, закрыв глаза, представил перед своим внутренним взором совершенно другую девушку, чьи губы недавно целовал.
Он действительно растворился в том поцелуе с Грейнджер – унесся так далеко на волнах потрясающего, едва знакомого чувства безграничной нежности, доверия, желания остаться в том мгновении навечно, деля его только с ней – с единственной, кто заставил его почувствовать себя свободным от предрассудков, от принципов, от себя самого. И только ее губы, горячие, нежные, с привкусом карамели, могли утолить его жажду… Каждая его клеточка трепетала и посылала разряды электричества к каждому нервному окончанию, обещая больше, накрывая его с головой сладким томлением. Уже давно он не испытывал ничего подобного, прикасаясь к девушкам. Все ночи с ними стоили меньше того поцелуя во время танца с Грейнджер.

- Астория, нет, - Драко резко распахнул глаза и разорвал поцелуй.
Изумруды в глазах блондинки мгновенно потускнели, а нижняя губа задрожала. «О, нет, только не это», - Малфой не на шутку испугался, что девушка сейчас, чего доброго, возьмет и разрыдается.
- Драко, но… почему? Нам было хорошо вместе, - девушка протянула к лицу Малфоя свои миниатюрные пальчики, стараясь коснуться щеки, но тот отвел ее руку в сторону и, словно извиняясь, чуть сжал ее ладонь.
- Было. А сейчас я… не хочу, - он опустил глаза.
- Меня?
- Никого! – Драко почти выкрикнул это слово и сам испугался неожиданно нахлынувшего чувства раздражения и злобы.

Он действительно не хотел сейчас ничего и никого. Никого, кроме Гермионы Грейнджер. Ничего, кроме как снова услышать, как она напевает себе под нос какую-то незатейливую песенку, совершенно по-маггловски, без магии, моя посуду – это, как она говорила, ее успокаивало. Ничего, кроме как увидеть, как она сосредоточенно чертит какой-то график, забравшись с ногами на диван в гостиной. Увидеть в этот момент морщинку на ее переносице, то, как она закусывает кончик пера или карандаша, как сердито косится на него, стоит ему отвлечь ее от этого безумно важного занятия.
Она окончательно перевернула весь его мир, поставила с ног на голову, поменяла местами стороны света и все его представления о жизни. Из-за нее – и ни из-за кого другого – он лишился магии, был вынужден примерять на себя маггловские законы и порядки, сталкиваясь с доселе не знакомым, бестолковым и таким, на взгляд волшебника, скучным укладом жизни. И лишь из-за нее он, лишившись всего того, что было его жизнью раньше, обрел свободу: от слухов за его спиной среди волшебного сообщества, от гнетущей памяти, от двойного клейма «предателя», от кошмарных снов по ночам, от страха перед дементорами в самой страшной тюрьме всех времен и народов. Обрел шанс на новую жизнь, на себя, нового.
Она – и лишь она – смогла подарить ему единственный, но самый прекрасный вечер в его жизни, когда, кажется, сбывались все мечты.
И лишь его непроходимая глупость родом из той прошлой жизни, что осталась теперь за его спиной, помешала ему стать на путь обновления вместе с ней, с той, кого он так усердно отвергал все это время. Чью власть над его сердцем изо всех сил отрицал.
Драко словно прозрел.

- Астория, извини, - он поднял на девушку странный, обращенный внутрь себя, взгляд. – Тебе лучше уйти.
Лицо младшей Гринграсс исказила гримаса гнева.
- Да ты… Ты… Как ты смеешь?! Чего тебе не хватает?! – она недобро прищурилась. – Может, со своей грязнокровкой тебе было бы лучше?!
Глаза Малфоя сверкнули сталью.
- Убирайся, Астория.
- Ах, вот оно что! – взвизгнула девушка. – Вот и катись к ней! Ты и сам теперь ничуть не лучше грязнокровок!
На этой гневной ноте она аппарировала, оставив Малфоя стоять посреди гостиной.

В мозгу юноши словно щелкнул тумблер и он, поспешно схватив с вешалки куртку, выскочил из квартиры. Как его все это достало – он никогда ни перед кем не оправдывался, и впредь не собирался. Пусть думает, что хочет. Пусть они ВСЕ думают, что хотят. Это совсем не те люди и не та жизнь, за которую он хочет держаться. Сейчас у него появился шанс что-то переписать и исправить и не ставить на «паузу» следующие два года.

На улице лил проливной дождь, косые струи хлестали в лицо, вода затекала за воротник, как бы высоко Драко ни старался его поднять. В другой, прошлой, жизни, сработало бы простое «Импервиум», но сейчас он был лишен этой возможности. О зонте он, конечно же, не подумал, но это не слишком его заботило. Драко все быстрее бежал по лужам. Ему оставалось преодолеть всего несколько кварталов.

***

На кухне запел свою монотонную песню чайник. Гермиона устало поднялась с дивана и на ватных ногах пошла на кухню. Ее взгляд скользнул по полкам кухонных шкафчиков и наткнулся на аккуратно сложенное вафельное полотенце. Ей вспомнился тот вечер, когда Драко попытался заткнуть визжащий чайник этим самым полотенцем, и на губах заиграла улыбка.

Кого она обманывает? Легче заполучить меч Годрика Гриффиндора, чем убедить себя в том, что Малфой для нее ничего не значит. Она прикипела к нему всей душой за эти недели. А может, это случилось даже раньше? Так ли ненавидела она его все школьные годы? Ни разу ли не задумывалась над тем, что, быть может, не стоит судить о слизеринском принце так категорично, и под маской его высокомерия скрывается нечто куда более человечное, чем видят другие?

Девушка сняла чайник с плиты и поняла, что уже не хочет никакого чая… Она тихонько опустилась на пол, прямо на кухне, и прислонилась спиной к стене, откинув голову и закрыв глаза.

Ничего теперь не имело значения. Без него – вечного источника проблем – все стало размеренно и предсказуемо, спокойно и знакомо. Ее жизнь снова превращалась в тот серый поток одинаковых дней, когда она не могла вспомнить, какой сегодня день недели, а круг тех, с кем она разговаривала, сужался до нескольких коллег в Министерстве, да редко-редко присылавших ей весточки Гарри и Рона. Никаких непредвиденных ситуаций, никаких проблем, никаких поводов для раздражения, никаких… эмоций. Жизнь, настолько же сухая, как страницы ее любимых книг. И это ее больше не радовало. Она вдруг поняла, что бывает по-другому. И не надо войны, чтобы переживать каждый день адреналиновый душ, не надо глобальных катаклизмов и всемирных празднеств. Ее личный локальный катаклизм, личный праздник, та изюминка, что заставляет чувствовать, что она жива, весь этот драгоценный месяц был рядом. Какой бы он ни был в прошлом, каким бы узнаваемым ни оставался сейчас. Он был нужен ей. А без него стало холодно и пусто.

За окном разошелся дождь, капли с силой стучали по крыше, стекали витиеватыми дорожками по стеклам окон, а Гермионе казалось, что стекают они прямо к ней в душу, оставляя мокрые, холодные лужи, которые уже ничто не высушит.

Вскоре монотонный шум ливня убаюкал девушку, терзаемую невеселыми мыслями, и она даже не сразу поняла, что в дверь стучат. Бросив взгляд на часы – десять вечера, поздно для визитов, - Гермиона поспешила в прихожую, по пути дважды запнувшись за лежавшие на полу справочники по юриспруденции.
- Однажды книги сведут меня в могилу, - хмыкнула она себе под нос.
Девушка посмотрела в глазок, но на фоне плотной серой пелены дождя, в густых сумерках, едва ли можно было различить что-либо, кроме темной человеческой фигуры. Гермиона на всякий случай нащупала в кармане палочку и осторожно приоткрыла дверь. Каково же было ее удивление, когда она поняла, что на пороге, в насквозь промокшей от дождя куртке, со слипшимися, мокрыми, уже совсем не благородно-платиновыми волосами, стоит Малфой. Причем с каким-то странным, чуть ли не фанатичным блеском в темно-серых глазах.
Сердце радостно сжалось: Вот же! Вот же он! Ты скучала по нему – и он пришел. Даже включившаяся в тот же момент на полную катушку система защиты трезвого рассудка, кричащая о гордости и обиде, о том, что Гермиона сама решила раз и навсегда покончить с этими непонятными взаимоотношениями, никогда больше не позволяя делать из себя дуру и играть с собой, как с игрушкой, почти тут же сдалась. И все же девушка постаралась по мере сил не показывать, насколько она рада видеть нарушителя своего спокойствия.

- Что ты тут делаешь, Малфой? – насколько это было возможно спокойно спросила Гермиона.
Она все еще стояла в прихожей, не пуская промокшего юношу дальше.
- Могу я войти? – Драко поежился, демонстрируя всем своим видом, что на улице была далеко не райская погода.
Гермиона отступила в сторону, пропуская юношу.
- Зачем ты пришел? – сдержанно повторила она свой вопрос. – Я же четко дала понять, что не хочу тебя видеть.

Он видел, как она опустила взгляд, как челка упала ей на глаза, скрывая радостный блеск, как очаровательно она прикусила нижнюю губу – знак того, что слова давались ей непросто. Драко закрыл за собой дверь и встал напротив истинной гриффиндорки – гордой, непреступной, стойкой. Совсем не такой, каким был он. «Ну что ж, - подумал про себя юноша, - в этот раз я, пожалуй, с радостью причислю себя к трусливым и слабым слизеринцам, не сумев сдержать слово и не появляться в ее жизни».

- Так ли уж не хотела? – уголок его рта приподнялся в ухмылке.
Гермиона подняла взгляд и поняла, что сдается без боя. В его глазах плясали серебристые искорки. И - ни намека на высокомерие. Только легкий укор, а еще – ощутимое чувство вины и проигрыша, на который он соглашался с радостью. Он принес ей белый флаг. Об этом кричало все: то, что Драко Малфой стоял сейчас перед ней, промокший до нитки, бежавший по лужам, наплевавший на свои неприкосновенные прическу и стиль, на болезненную гордость. То, что с порога спросил «Могу я войти?», а не в приказном порядке, как сделал бы это обыкновенный Малфой, повелел открыть дверь и высушить его одежду. То, что он тут же раскусил ее неуверенность, увидел ту потаенную радость, что она усиленно старалась не показывать, но не воспользовался, чтобы зло подколоть или обернуть все в свою пользу.
- Я был не прав, - прошептал Малфой, шагнув чуть ближе.
Ее рука коснулась его мокрой куртки, и девушка ахнула.
- Конечно, не прав: после такой прогулки ты заболеешь воспалением легких и умрешь, - она включила свой назидательный тон, радуясь возможности еще какое-то время не начинать серьезного разговора и собраться с мыслями.

Хваленая гордость летела к чертям, в голове все смешалось, сердце то и дело сбивалось с ритма, а руки, когда она вытащила палочку, чуть подрагивали. Одним взмахом она высушила его одежду и, было, хотела сделать то же с его мокрыми волосами, но, подняв на Драко неуверенный взгляд, замерла. Воспользовавшись секундным замешательством девушки, Малфой притянул ее к себе и крепко обнял. Гермиона шумно выдохнула и молча уткнулась ему в ключицы.

- Я понял, что легче сдохнуть, чем задавить в себе… это… чувство, - он закрыл глаза, почти в забытьи гладя ее по голове, пропуская между пальцев мягкие пряди.
- Дурак, - она изо всех сил вцепилась в его рубашку, прижимаясь ближе, - так, что затрещала ткань.
- Слишком много «но» и «не должен» намертво прилипли к моему имени, - его слова больше были похожи на бред больного, перед глазами кружились в неведомом танце разноцветные пятна, и казалось, что он превратился в один большой комок нервов – каждое прикосновение отдавалось глухим эхом по всему напряженному до предела телу. – Вот только… мое имя уже не значит ничего, - он провел ладонью по ее щеке и ласково дотронулся до подбородка.
Гермиона подняла на него свои медовые глаза, в которых откуда-то взялись слезы.
- Ничего из того, что значило прежде, - добавил парень.
Он видел сейчас только ее глаза - эти потрясающие глаза, с золотистыми лучиками, разбегающимися в стороны от огромного зрачка. Они словно излучали мягкий пульсирующий свет, к которому невозможно было не устремиться. Он обволакивал и успокаивал, он говорил куда больше, чем могли сказать слова всех языков мира.
- Я стал другим, - Малфой перешел на шепот, заворожено глядя девушке в глаза. – Ты меня изменила.
Гермиона чуть заметно покачала головой, не соглашаясь с этим утверждением.
- Просто ты стал собой, - шепнула она и обвела пальчиком абрис его ключицы, отчего по телу Малфоя словно пустили разряд электричества. – Избавился от лишнего. Больше ты никому ничего не должен. И нет никаких «но»…

Последнее слово потонуло в шумном выдохе, когда Драко, стремительно наклонившись, поцеловал ее. Его рука скользнула девушке на затылок, пальцы запутались в густых каштановых кудрях. Весь мир сузился до размеров маленькой прихожей, оформленной в этих дурных гриффиндорских тонах. Но это было уже не важно. Все было не важно. Громко стучащий по крыше ливень казался тихим шепотом по сравнению с оглушительно колотящимся о прутья грудной клетки сердцем и барабанной дробью пульсирующей в висках крови. Вода капала с его мокрой челки ей на щеки, стекая ниже, и он сцеловывал эти влажные дорожки, обводя языком каждый изгиб ее идеальных скул, подбородка с милой, едва заметной ямочкой, приникая губами к нежной коже за ушком, прокладывая дорожку из поцелуев дальше. С губ Гермионы сорвался тихий стон, когда он коснулся языком ямочки между ее тонкими, раскинувшимся крыльями чайки ключицами. Юноша чуть отстранился и взглянул в омут медовых глаз.

- Хотя вещи можно и не перевозить обратно, - прошептал он, обводя кончиком пальца раскрасневшиеся от поцелуев губы Гермионы.
- Почему? - зрачки девушки обеспокоенно расширились.
- Просто нас обоих завтра заберут в Мунго, - тихо засмеялся юноша и вновь накрыл ее нежные губы поцелуем.

Ну что, вот и сказочке конец. Громадное спасибо всем молодцам, ее послушавшим)

@темы: Уж лучше Obliviate!, harry potter и все-все-все, fanfiction

---

После парочки серий еще рано это подозревать, но, кажется, меня настигнет новая трава. Может, не такая мощная, как Хаус, но...
Castle, нам надо познакомиться поближе

Пользуясь случаем, передаю привет Кэллиг ;D

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Welcome!

Все-таки решила завести привычку приветствовать ПЧей)

*морра*, добро пожаловать! Очень рада Вас видеть в своем дневе =) Я правильно догадываюсь, что Вас привело?

наверняка сто раз видели, но не получается блеснуть оригинальностью, у вас их стооолько *_*

тык

@темы: Пэ и Че

---

House 7х12

Досмотрела 12 серию Хауса. Большую часть смотрела с сабами, конец досмотрела уже с Лостовским. М-да, оказывается, уже избалована родным звучанием - дубляж начинает немного раздражать х)
Ну что ж. Самое запоминающееся - выражение лица Уилсона, когда он уходит с этой его сливковой барриста Вообще эта серия - бенефис Уилсона, со своей кошкой он тут прекрасен)
Случай - не сильно зацепил, да и развязка была не самой эффектной. Но более жизненной, наверно.

Финал отличный. И музыка, и сами кадры. И Уилсона жаль. Сэм уже почти завоевала расположение зрителей, как тут же напомнила всем, какой стервой она была. Я склонна была верить Хаусу, угу.

Тауб и Форман -

В целом, в целом.. Нет, мне очень нравится эта атмосфера. Но без перчинки действительно скучновато, как бы мне ни хотелось этого не признавать. Да хотя бы Тринадцатую верните!

@темы: вначале был Хаус...

---

Уж лучше Obliviate! 10 глава

Глава 10

Глава 10


Здравствуй, мой друг, должен тебя обрадовать - я безнадежен,
Мне некуда больше идти, а обратный путь попросту невозможен,
Может, сошел с ума, может - таким родился и спасет меня эвтаназия,
Может все дело в тебе, а ты - моя самая дорогая больная фантазия.

Пушистый Вареник


- Молодой хозя… - Гемма, возникшая из ниоткуда возле стены, замолкла на полуслове. Ее огромные черные глаза расширились, мордочку исказила гримаса отвращения, лапки затрясло. – Какой позор-р-р-р!
Раскатистое «р» прокатилось по залу, уничтожив все волшебство момента. Драко раздраженно обернулся к своей служанке.
- Гемма, какого дементора ты здесь делаешь? – он все еще держал Гермиону за плечи.
- Молодой хозяин приказал разжечь камины, Гемма оббежала почти весь дом, забыла только про бальный зал. А тут… тут… Вы… и эта грязнокровка.

Гермиона подумала сначала, что ей показалось, но в глазах домовихи действительно стояли слезы. Она переживала за репутацию своего хозяина!
«Боже мой, куда я попала, - ошарашено подумала Гермиона. – Это вам не Кикиммер с его брюзжанием. Гемма, похоже, за Малфоя действительно глаза мне выцарапает». Она ждала реакции юноши, и та ее не порадовала.

- Ладно, занимайся своим делом, - как-то неопределенно глянув на Гермиону, Драко махнул рукой домовихе и, ни слова не сказав, направился к выходу из зала.

«Мерлин, что на меня нашло? Может, она меня приворожила? – Драко словно с трудом просыпался от приятного, но пугающего своей нереальностью сна. – Нет, мы просто оба выпили, да и все эти «подарки на Рождество» растрогали всех, как последних первокурсников». Он смотрел впереди себя, но видел лишь светящееся лицо девушки, ее раскрасневшиеся губы и прекрасные, влажные от слез глаза. Такая красивая, такая хрупкая, но такая сильная – она оказалась в его власти на эти несколько минут. И впервые ему не хотелось искать в ней изъяны, думать о ней иначе, как о равной ему. Гермиона Грейнджер, Золотая девочка не менее Золотого трио, танцевала с ним, представителем одного из самых древних и титулованных родов волшебного мира, и за один этот танец сделала его самым счастливым парнем на планете. Хотя бы на три минуты. Драко вздохнул: «Маразм, вранье и провокация, - он стиснул зубы. – Просто гормоны и общий подъем настроения оттого, что я дома. Мы принадлежим разным сословиям и разным мирам. Не дело мне так сближаться со всякими… магглянками. Пора просыпаться, Драко».

Грейнджер нагнала его уже в коридоре.
- Малфой? – она тронула его за рукав, и юноша вздрогнул. – Что стряслось?
- Ничего, - постарался ответить Малфой, не выдавая своего смятения: «Как мне теперь себя с ней вести?» - Пусть разжигает свои камины. А я хотел еще успеть пройтись по замку. Пойдешь? – он дружелюбно улыбнулся.
Гермиона кивнула, напряженно вглядываясь в лицо парня. «С чего такие перемены? Весь вечер с меня глаз не спускал, сам пригласил на танец, сам поцеловал…» Она зажмурилась. «Бред. Наверное, временное помешательство на фоне общей эйфории. Как я вообще могла откликнуться на его поцелуй? Каким бы он сейчас ни был, каким бы ни становился… Я и Малфой – это бред». Было больно признавать это, лишь несколько минут назад ощутив себя в его руках настолько счастливой.

- Здесь у нас библиотека, - Драко достиг противоположного конца коридора и заглянул за резные дубовые двери. – М-да, авроры отделали ее по полной.

Гермиона последовала его примеру и засунула голову в дверной проем. Должно быть, до того, как авроры «навестили» замок, библиотека действительно была великолепна: все стены – до самого потолка – были заняты стеллажами с книгами. Каждую полку украшал уникальный узор, изображавший сцены из истории рода Малфоев. Только сейчас половина полок была беспардонно сломана: авроры искали – и находили – многочисленные тайники и проходы в стенах замка. Кресла с бархатной обивкой были вспороты, а шикарный ковер в одном месте прожжен. Гермиона поморщилась: слишком уж действия авроров напоминали разор мародеров. «У них не было времени и выбора – Люциус, наверняка, пытался помешать их поискам», - попыталась убедить себя Гермиона.

- Ладно, здесь больше делать нечего, - оторвал ее от созерцания былого убранства фамильной библиотеки Драко с плохо скрываемым разочарованием в голосе. – Пошли дальше.
Гермиона поглядела на свои маленькие наручные часики на серебряном браслете.
- Ого, уже так поздно. Почти два часа ночи.
Драко посмотрел на нее – девушка выглядела уставшей. Не мудрено – с таким богатым на события днем.
- Хочешь – иди ложись. Я еще немного послоняюсь по замку. Гемма! – крикнул он в направлении бального зала.

Домовиха появилась из воздуха прямо перед ним.
- Позаботься о постели в моей комнате и комнате для гостей, - он глянул в сторону Гермионы: та стояла и с нескрываемой неприязнью смотрела на домовиху.
«Задело, таки», - отметил про себя Драко.
- Гемма уже давно обо всем позаботилась, - отозвалась эльф и подобострастно уставилась на своего хозяина.
- Тогда проводи мисс Грейнджер в ее комнату, - распорядился Малфой-младший и добавил. – Будь поучтивей, прошу тебя. Она моя гостья.

Разочарованию Гермионы не было предела, но она изо всех сил пыталась убедить себя в том, что оно здесь не уместно. Драко не обязан нянчиться с ней, как с маленькой. Это его дом, и он пробудет в нем не долго – так имеет же он, в конце концов, право остаться с ним наедине. «В начале вечера, помнится, ты вообще собиралась оставить его одного, а сама хотела вернуться домой, если бы не заклинание», - упрекнула саму себя Гермиона.

Домовиха сморщила свою маленькую грязную мордочку, но, поклонившись хозяину, засеменила по направлению к лестнице на второй этаж.

- Спокойной ночи, - Гермиона неуверенно дотронулась до руки Малфоя, оставшегося стоять в коридоре.
Юноша чуть ощутимо сжал ее пальцы.
- Приятных снов, Грейнджер, - он задержал взгляд на ее губах, но поспешно отвел глаза в сторону.

Комната, в которую проводила ее Гемма, напомнила девушке одну из вычурных спален для гостей в Букингемском дворце, где она не раз была на экскурсии. «Это цель такая – поразить гостей роскошью, чтобы те раз и навсегда запомнили, кто такие Малфои? – Гермиона скривилась. – Что же тогда творится в хозяйских спальнях? Елизавета Вторая нервно курит в сторонке?».
Она присела на краешек кровати под атласным малиновым балдахином. На Гермиону навалилась усталость, с которой было сложно бороться. «Словно прошел не день, а целый месяц», - она снова взглянула на свои часики. С того момента, как у нее поселился Малфой, весь ее режим полетел к чертям: бесконечные перепалки, «программы обучения» жизни в маггловском мире, еще какие-то проблемы. «Ты – самая большая моя проблема, - подумала девушка и улыбнулась. – Но, должна признать, мне нравится ее решать».

Окна всех спален на втором этаже выходили в сад – точнее, целый парк. Темнота плотным покрывалом лежала сейчас на причудливой формы кустах, стенах живой изгороди и неработающем фонтане из темного мрамора. «Должно быть, это так здорово – вырасти в таком огромном доме, - подумала Гермиона. – Где можно вволю гулять, играть в парке в прятки, заставлять родителей выполнять любые твои капризы». Девушка откинулась на подушки, изучая узор на ткани полога над головой. Раньше судить о такой жизни она могла лишь по историческим фильмам и романам, и никогда бы не подумала, что окажется в поместье, словно сошедшем со страниц таких романов.

На другом конце того же этажа Малфой-младший стоял у окна в своей спальне и окидывал взглядом спящие владения. Какое-то время он действительно побродил по Мэнору, но вскоре ему стало скучно – одиноко горевшие камины не согревали душу, собеседниками могли выступить, разве что, предки на портретах, - и он поднялся к себе, для начала постояв какое-то время у двери спальни для гостей.

Она была где-то там, под большим пологом малинового атласа. В комнате, где иногда спала его мать, когда они с отцом ругались. Драко прикрыл глаза и представил, как непослушные волосы Гермионы разметались по шелковым подушкам, как ее миниатюрная белая ладонь лежит поверх пухового одеяла, мерно вздымающегося в такт ее дыханию.

- Пора спать, - сам себе сказал молодой хозяин поместья, отгоняя наваждение. – Нужно выкинуть все это из головы, проспаться. А утром все будет по-другому.
Он, не раздеваясь, упал на свою огромную, истинно королевскую кровать, на которой проспал столько ночей в своей жизни, глубоко вдохнул знакомый запах шелковых наволочек и, счастливо улыбнувшись, заснул.

***

Почему вор всегда возвращается на место преступления? Наверное, потому же, почему и жертва обязательно вернется к месту своего истязания.
Что замкнуло в голове у Гермионы, она не знала, но, проворочавшись в постели не меньше часа, она поняла, что просто не может не спуститься в гостиную, где все произошло. Вновь взглянуть в глаза своим страхам, убедиться, что никого из тех, кто угрожал ей и ее друзьям той ночью, больше нет.

Все было по-прежнему, когда Гермиона ступила на черные плиты пола в Гостином зале: четыре мраморные колонны подпирали потолок, с которого свешивались две большие люстры, огромный камин в половину темно-красной стены зиял своим темным зевом, а рядом с ним – плетеная корзина, куда любила прятаться Нагайна.

Гермиона почувствовала подступившую к горлу тошноту. Ступая по ледяным плитам пола, от которых так и веяло холодом и мраком, она вспомнила, как ее саму распростерли на нем, не давая подняться. Услышала, как во сне, свой отчаянный крик, когда ее пытали «Круцио», увидела распахнутые в ужасе глаза Драко и Нарциссу, обнимавшую сына дрожащими руками за плечи. Вспомнила, как дала себе слово, как бы больно ни было, ни за что не раскрыть рта.

Колени подгибались, пока она, позабыв, как дышать, двигалась по залу.
Гостиная заканчивалась лестницей, ведущей в подземелье, куда в тот раз бросили Рона и Гарри. Гермиона на ватных ногах подошла к мраморному бордюру, отделявшему лестницу от гостиной. Если спуститься туда – что тогда? Ее картина того вечера дополнится новой информацией, и, быть может, ей станет в какой-то степени легче снова воспроизводить в памяти моменты из прошлого. А там, глядишь, уйдут и ночные кошмары…
Гермиона нетвердым шагом, скользя рукой по ледяной стене, стала спускаться в подземелье. В какой-то момент она почувствовала легкое жжение на запястье, но не обратила на это внимание. Еще шаг – и она почти достигла чугунной решетки темницы. Нога уже ступила на последнюю ступень лестницы, как вдруг Гермиона вскрикнула и рухнула на колени: руку словно обожгли каленым железом, и эта боль оглушила девушку.
«Наручники», - пронеслась догадка в сознании Гермионы, но новая вспышка боли затопила все вокруг.

Они с Малфоем всего один раз намеренно проверили их действие, разбежавшись в торговом центре, где Гермиона обычно совершала покупки, на чуть превышавшее разрешенное расстояние. Но, почувствовав лишь неприятное жжение и удостоверившись, что заклятие действует, как надо (точнее – НЕ надо им), доводить до большего эффекта ни у кого из них желания не появилось.
Как она могла забыть…

Болело уже не только запястье, но вся рука – так нестерпимо, что в глазах потемнело, и сознание начало потихоньку отключаться. Девушка свернулась в комочек на холодных ступенях и почти погрузилась в темноту, когда из этой темной пропасти ее вырвали такие знакомые руки Малфоя.

***

Резкая боль в руке пронзила левое запястье, заставляя проснуться. Малфой простонал и, не открывая глаза, сел на постели. Что, черт возьми, происходит?
Глаза все-таки пришлось открыть. Боль усиливалась. Ощущения были сродни тем, как если бы его руки скручивали раскаленной проволокой. Все запястье покраснело и начало покрываться ожогами. Со сна соображалось с трудом, да и ощущения были не из тех, которые подстегивают логическое мышление. Что именно произошло, сонное сознание отвечать отказывалось, но слова «это Грейнджер, это точно она» упорно крутились в голове.
Когда боль стала настолько невыносимой, что впору было терять сознание, Драко вспомнил про «Наручники» и, словно пружина, подскочив с кровати, резко распахнул тяжелую дверь. Та возмутилась глухим стуком. Драко, чуть не поскользнувшись босыми ногами на паркете, рванул в сторону гостевой спальни.
Дверь оказалась приоткрыта, а комната, как и следовало ожидать, была пуста.

«Какого дементора ее куда-то понесло?!» - Драко в замешательстве остановился посреди коридора. Куда идти? Где искать эту дурную девчонку? Самое страшное – если она… аппарировала из Мэнора. «Хотя при таком раскладе я, должно быть, был бы уже мертв, - рассудил парень. – Впрочем, как и она».

- Гемма! – уже на ходу прорычал Драко, сжимая правой рукой пылающее запястье, которое по цвету могло поспорить с алыми портьерами в коридоре. – Гемма!
Перепуганная домовиха тут же возникла перед гневным хозяином. Невысокая даже по меркам домовиков, теперь она сжалась в крошечный комочек.
- Хоз-зяин желает видеть Гемму? – она, дрожа, поклонилась.
- Где мисс Грейнджер? Ты видела ее?
Гемма распрямилась, в ее выпученных глазках появилось плохо скрываемое презрение:
- О, ваша гос-стья, - тут она скривила тонкий рот, - отправилась в подземелье. Она желала…
- Мне все равно, что она желала! Иди прочь.
С тихим хлопком домовиха исчезла, а Драко побежал в сторону подземелий, размышляя, пойдет ли дым от его руки к моменту, как он найдет Грейнджер.

Когда от боли уже раскалывались не только руки, но еще и голова, он, наконец, добрался до лестницы, ведущей в сырой подвал. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но Драко явственно слышал шорохи там, внизу.
Пара ступеней, еще… Он чуть не споткнулся об нее. Гермиона, прислонившись плечом к холодной стене, полулежала на самых нижних широких ступенях перед решеткой подземелья.
- Грейнджер, - он, стиснув зубы, резко поднял ее на ноги. – Ты в своем уме?! Нашла место, чтобы отдохнуть!
Коснувшись ее ледяных рук, Драко ощутил, как боль тут же начала угасать, уступая место сильному жжению.
- Малфой, - она подняла на него глаза. – Я забыла про наручники, извини.
Вид у нее был странный. Глаза пустые, затуманенные. Как-то раз он наткнулся в коридоре на танцующую саму с собой чокнутую с Хаффлпаффа – как ее, Лайкбест? У этой сумасшедшей был такой же отсутствующий взгляд.
На долю секунды Драко захотелось отшатнуться.
- Больно? – девушка дрожащей рукой коснулась его обожженного запястья, отчего наследник рода Малфоев вспомнил все маггловские ругательства, которые только успел запомнить.
- А как ты думаешь?! Я уже часа два как мирно спал в своей кровати, а тут ты со своим неуемным желанием исследовать Мэнор. Какого хрена тебя сюда понесло?
Он не сдерживал злости и раздражения и почти не помнил, как вечером они целовались в бальном зале. Но все же не стал опускаться до крика.
- А как ты думаешь? – вяло передразнила слизеринца девушка, с трудом приходя в себя.

Никак он не думал. А то, что ему услужливо подсовывал разум, озвучивать не хотелось – волшебство, которое возникло в бальном зале и неуловимо ускользало прямо сейчас, слетало шелком, просачивалось сквозь пальцы. Хотелось хоть на миг, но задержать его.

- Ты потащилась сюда, чтобы посмотреть на место заточения твоих дружков, я понял, - все-таки проговорил Малфой, считая, что своим тоном он выказал все, что хотел: и его безразличие к тем, безусловно, важным для Золотого Трио событиям, и тот факт, что здесь и сейчас, в присутствии хозяина Мэнора, не было места воспоминаниям о Поттере и Уизли.
Она сжала его запястье так сильно, что он с криком вырвал руку.
- Грейнджер, ты мало меня мучила?! Я устал, я хочу спать, я дома первый раз за полгода, черт возьми! – он осекся.
- Что, вспомнил, кому этим обязан? – она была бледной, и почти незаметно, но все же опиралась на стену.
Он ничего не ответил, просто молча подхватил ее за талию и начал подниматься по ступеням вверх. Гермиона покорно обвила его шею руками. Тепло его тела было сейчас настоящим спасением: она порядком замерзла за то время, пока находилась посреди хранящего ледяное дыхание смерти мира гранита и мрамора парадных залов поместья.

Они миновали гостиную, словно в забытьи, ни разу не взглянув по сторонам, будто вокруг были белые стены, не способные заинтересовать их. Промелькнул сбоку огромный стол, блеснул камин. Гермиона шла, не поднимая глаз, полностью положившись на Малфоя. В голове все еще было пусто – сказывался шок от боли. Нет, не сравнится с Круцио, но вполне достаточно, чтобы потерять сознание. И этой болью она, сама того не желая, одарила и Драко.
Когда они проходили по коридору второго этажа, девушка не сразу поняла, что Драко почему-то не стал делать остановку возле гостевой спальни.

- И даже не смотри в ту сторону, - Драко поймал запоздало брошенный на резные двери спальни взгляд Гермионы.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Что ты будешь спать в моей комнате, - ей показалось, или уголки его губ тронула легкая улыбка?
Гермиона остановилась, чем вынудила затормозить и Малфоя, и внимательно посмотрела на юношу.
- Ты в своем уме? – воспоминания о боли ушли на задний план, вперед выдвинулась кавалерия из возмущения и праведного гнева.

«В какие игры он вздумал со мной играть? Сначала этот романтический вечер, потом резкая смена настроения в сторону более чем прохладного отношения. А теперь снова какие-то намеки», - недоумевала Гермиона.

Малфой болезненно усмехнулся:
- Если ты думаешь, что я решил подарить тебе хотя бы одну стоящую ночь в жизни, - то вынужден тебя расстроить: твои надежды тщетны. Просто мне абсолютно не улыбается еще раз просыпаться среди ночи от адской боли, если тебе взбредет в голову еще куда-нибудь потащиться.
- Ничего мне не взбредет, - поджав губы, откликнулась девушка.

Гермионе казалось, что она должна была возмутиться. Потопать ногами, покричать что-то о приличиях и о том, что он, Малфой, слишком многое себе позволяет. Но вместо этого она до сих пор чувствовала вину за обожженные запястья. И тайное желание согласиться. К чувству вины примешивалось другое, неявное, остро-пряное желание попасть к нему в спальню. «А это могло бы стать неплохим завершением сегодняшнего вечера», - промелькнула шальная мысль в голове обычно неприступной гриффиндорки, которую она тут же безжалостно забраковала как непростительную.

Драко с интересом наблюдал за внутренней борьбой своей спутницы. «Ангел и демон, Грейнджер, - не без удовольствия отметил он про себя. – У тебя они тоже есть».

- Я соглашусь, - спустя какое-то время ответила Гермиона, почти с вызовом глядя в серебристые глаза слизеринца. - Но только потому, что чувствую вину. И поэтому, - ох уж этот ненавистный наставнический тон! – поэтому… - она запуталась в мыслях: тех, которые надо было озвучить, и тех, о которых нужно бы умолчать, - и продолжила, не закончив предложения. – А еще в моей спальне дико холодно. Гемма, кажется, забыла растопить там камин.
Драко хотел, было, сказать, что строптивая домовиха просто не пожелала улучшить быт грязнокровке, но благоразумно промолчал. То, что девушка согласилась пойти с ним, удивило его: он почти не надеялся, что Гермиона даже в таком состоянии уступит.
- Моя спальня самая теплая во всем Мэноре, - улыбнулся Драко и двинулся, наконец, дальше. Он уже забыл о боли - от нее в запястье остались лишь покалывающие импульсы.

Попав в спальню Малфоя-младшего, девушка постаралась напустить на себя как можно более безразличный вид, на самом деле с большим интересом изучая интерьер комнаты. Отчего-то ей казалось, что то место, где Малфой провел немалую часть своей жизни, должно рассказать о нем что-то очень важное.

Его спальня и правда была самой теплой. Причем как по температурному режиму, так и по атмосфере. Остальной Мэнор был не в пример холоднее и неприветливее. Он был высокомерным и чопорным, как и его хозяева. В спальне Драко, конечно, не было шторок с веселыми гномиками или скрипучего и уютного кресла-качалки, но само настроение было заметно умиротвореннее.
Пол устилал ворсистый ковер глубокого изумрудного цвета, стены были обтянуты бутылочного цвета бархатом, в интерьере было больше, чем в других частях замка, дерева, дававшего дополнительное тепло. «Слизеринские принцы тоже любят уют?» - удивилась Гермиона. В ее представлении здесь все должно было быть нашпиговано стальными конструкциями, острыми углами и холодным мрамором.

Драко проследил за удивленным взглядом Грейнджер. «Не ожидала, да? – его губы тронула улыбка. – Я тебя сейчас удивлю еще больше».
Он в несколько уверенных шагов пересек комнату и демонстративно улегся на своей огромной кровати. Гермиона обеспокоенно покрутила головой из стороны в сторону в поисках… чего? «А чего ты ждала? С чего бы Малфою держать у себя в комнате две кровати?» - рассердилась сама на себя девушка. И все-таки спросила:
- А куда прикажешь лечь мне?
- Трансфигурируй себе кровать, - лениво откликнулся из-под полога хозяин комнаты.

Драко прекрасно помнил все пять исключений из правила Гэмпа и понимал невозможность своего предложения, но так открыто говорить о том, что спать ей придется бок о бок с ним, на его кровати, не хотелось. При этих мыслях что-то внутри переворачивалось и с трепетом замирало.


Услышав этот совет, Гермиона впилась в Малфоя раздраженным взглядом, сжав губы. Лучшая гриффиндорская ученица не могла забыть о первейшем правиле всего курса занятий.
- Я не могу создать что-то из ничего, Малфой! А тут из мебели только огромный шкаф и твоя кровать.
Последнее Гермиона произнесла, задумчиво оглядев пару подушек, светлые шелковые простыни, тонкое одеяло – согревающие чары в ее комнате наверняка выдохлись, - и снова встретилась взглядом с Драко. Тот будто бы нехотя отодвинулся к краю кровати, освобождая место для гостьи.

«Как два великосветских идиота», - подумалось внезапно Гермионе. Каждый знает, что в этих фразах нет никакого смысла: оба помнят правила трансфигурации, оба знают, что ей придется спать в его кровати, но тщательно делают вид, что ничего об этом не подозревают.

- Да, если хочешь, можешь наложить Чары Недосягаемости, - подмигнул Малфой.
«Думаю, от тебя они не спасут», - промелькнуло в ее мыслях, и она со вздохом присела на краешек кровати.
- Я почему-то был уверен, что ты знаешь, что спят обычно лежа, - Драко чуть приподнялся на локте.
Девушка вспыхнула и, осознав всю нелепость ситуации, все-таки легла рядом с хозяином кровати.

Казавшаяся такой огромной для одного кровать оказалась весьма узкой для двоих. Гермиона твердо решила закрыть глаза и немедленно заснуть, будто и не было рядом чужого дыхания, будто она не хотела прижаться к Драко, такому странному, такому близкому и незнакомому одновременно.

- Ты меня боишься? – со смешком поинтересовался Драко, видя, как она пытается отодвинуться как можно дальше от него.
- Еще чего, - фыркнула Гермиона, стараясь отвести глаза, не видеть этого изучающего взгляда. – У меня палочка, если ты решишь…
Она не договорила и затихла.
- Если я решу что? – серебристые глаза хитро блеснули в темноте.
Ему определенно нравилась вся эта ситуация: неловкость Грейнджер, ее волнующая, дразнящая близость… И только расстояние между ними - нелепо маленькое, чтобы ничего не означать, но до скрежета в зубах большое, чтобы можно было на что-то решиться.
- Ничего. Спи, Малфой. Сам говорил, что устал, а я, дура, все испортила, - буркнула она.
Драко усмехнулся и послушно закрыл глаза. Гермиона же еще на какое-то время раздумала это делать.

Тонкая, белоснежная, словно фарфоровая, кожа, с просвечивающим искусным узором голубых сосудов под ней. На шее – красивой, длинной, с мягко очерченным адамовым яблоком, - бьется жилка. Кончики пальцев даже покалывает – так хочется прикоснуться к ней, придвинуться чуть ближе и ощутить на своей щеке его теплое дыхание.
Когда он обнимал ее там, в Бальном зале, ей на миг показалось, что так и должно было быть. Словно они уже были близки когда-то давно, просто однажды позабыли это ощущение, растеряли его за суетой распрей и обид. Сердце снова забилось глупой птицей, вспомнив его губы и прикосновения ладоней к ее открытой спине.
Серебристые ресницы дрогнули, и Гермиона затаила дыхание.

- Твое сердце стучит так, что даже я слышу, - прошептал Драко, не поднимая век. – Это я так на тебя действую? – в его голосе послышались самодовольные нотки.
- Мечтай, - отозвалась девушка и поблагодарила ночь за то, что та укрывает ее румянец.
Драко хмыкнул и чуть приоткрыл глаза.

Густые каштановые кудри на подушке – так близко, что его дыхание заставляет один из локонов трепетать, а сам он вдыхает тот невероятно приятный запах корицы, который теперь навсегда будет для него связан с золотой девочкой. Глаза с огромными, словно глубокие озера в Запретном Лесу, зрачками, смотрят прямо на него. Без тени стеснения взгляд Драко пустился изучать лицо Гермионы, как тогда, во время танца.
Чуть курносый, аккуратный носик, который она так отчаянно задирала в школьные годы, мягко очерченные скулы, очаровательная, еле заметная ямочка на подбородке…

Почему все сложилось так, как сложилось? Куда пропала разъедавшая его все школьные годы ненависть к грязной крови? Почему ее губы теперь стали для него желанными, а не вызывают, как прежде она сама, отвращение?
Он просто оказался не в том месте и не в то время. Просто родился там, где царили извращенные, больные нравы с вывернутыми наизнанку и возведенными в ранг непреложных обетов принципами, полные цинизма и гордыни. Что бы ни думал Драко о своем положении, о своих родителях и своих ценностях раньше, было ясно одно: ему стало легче. Даже если он сам это еще не осознал. Даже если лишение магических способностей создавало для чистокровного волшебника, выросшего в мире, напичканном магией, некоторые проблемы. Даже если он растерял связи со всеми теми, кого привык видеть рядом. Последнее, скорее, и было одним из компонентов, облегчающих теперь его существование. Война закончилась – и стало легче. Рядом не стало Люциуса, «друзей» их семьи – и стало легче. Не стало тех, кто бы сейчас напоминал ему обо всем, что он сделал и что не сделал – и стало легче. Рядом теперь была она – такая простая, такая правильная, строгая, трезвая и совсем земная, теплая, медовая, золотая девочка Гермиона Грейнджер. Которая делала вид, что не было никакого до, а если и было – то его не стоит тревожить. И стало легче. Просыпаться каждый день, не чувствуя у себя на шее тяжелого камня с надписью «предатель», «позор» или же «прощение», что было для него почти тем же, что и «позор». Просыпаться и думать о мелочах, раньше его не касавшихся – о том, что приготовить на завтрак, какая сегодня будет погода, а еще о том, как заставить ее улыбнуться и поймать то мгновение, когда ее глаза улыбнутся именно ему.

Взгляд скользнул по ее губам и снова вернулся к глазам. Пышные ресницы, маленькие мимические морщинки в уголках глаз… «Ты знаешь, как ты соблазнительна, когда подозрительно щуришься, вот, как сейчас?» - вертелось на языке.
За этим взглядом не мог не последовать вопрос:
- Почему ты так на меня смотришь?
- А нельзя? – губы Драко искривились в хитрой ухмылке.
- Мне… неуютно, - Грейнджер отвела взгляд в сторону.
«Меня в жар бросает, черт тебя подери, - на самом деле хотела сказать Гермиона, но, конечно же, не сказала. – И хочется, чтобы ты снова меня поцеловал».
- Если неуютно – можешь повернуться на другой бок, - резонно заметил слизеринский принц, расплываясь в довольной улыбке.
- И не подумаю, - фыркнула девушка просто из чувства противоречия. – Еще раз спокойной ночи, - и она решительно закрыла глаза, убеждая себя немедленно заснуть и не думать о том, что он сейчас изучающее смотрит на нее.

Закрыв глаза, она по привычке согнула колени – так было удобнее всего спать. И поняла, что это было ошибкой. Ее колени коснулись его ног, и расстояние перестало быть таким невозможным.
Первое прикосновение стало сигналом «пуск» – и можно идти в атаку. Драко поудобнее перехватил талию Гермионы и притянул к себе, убивая те невыносимые несколько дюймов.
- Ты замерзла, - не понятно для кого констатировал он.
- Да, - шепотом отозвалась девушка, уткнувшись ему в плечо.
О том, что могло бы быть дальше, думать не хотелось. В эту секунду ей просто казалось, что она с ума сойдет, если придется отодвинуться от него.
Обняв девушку за хрупкие плечи, Драко почувствовал, что она дрожит. И не только от холода.
- Интересно, - подал голос Драко, и податливость девушки сразу сменилась напряжением, - у тебя кто-нибудь был?
Гермиона уставилась на нарушителя своего спокойствия самым возмущенным из своих взглядов.
- Это тебя не касается, – она отвернулась, но не разрушила объятий.

Драко хмыкнул. Теперь он видел перед собой трогательно обнаженную шею, нежные завитки волос на ней и растрепанные волосы на макушке. Раздражать, возмущать и смущать Грейнджер ему ужасно, до неприличия нравилось. И сейчас он просто не мог сдержать улыбки.
- Был, - прошептал свое заключение Драко куда-то ей в затылок.
И вдруг, вместо того, чтобы дать этому нахалу затрещину, возмутиться, прочитать ему нотацию о том, что прилично и неприлично в общении с девушками, просто отодвинуться от него на край кровати, в конце концов, Гермиона почему-то ответила. И лишь потом поняла, что призналась Драко Малфою в том, что его совершенно не касалось.
- Рон, - выдохнула она чуть слышно и в ту же секунду пожалела об этом.
Уголки губ юноши, не опускавшиеся последние несколько минут, растянулись в самодовольной ухмылке еще шире.
- То-то я заметил в «Короне», что он не знал, как к тебе подступиться, - Драко развеселился. – И как? Не понравилось?
«Нетвоеделонетвоеделонетвоедело, чертов слизеринский Казанова», - отчаянно мигала лампочка в голове девушки.
- Это было ужасно, - сказали губы Гермионы, и она всерьез задумалась о расстройстве личности.
- Никто и не сомневался, - подытожил довольным тоном юноша.

Можно не говорить о том, что ему в этот момент хотелось послать к соплохвостам все данные себе обещания в трезвости рассудка, и, прижав к подушке ее тонкие запястья, поцеловать ее так, чтобы все Уизли напрочь вылетели из ее головы. На самом деле, он ни капли не сомневался, что сейчас в ее светлой головке и так не осталось места ни подо что, кроме желания почувствовать его губы на своей коже…

Гермиона попыталась отомстить за нахальство:
- А сколько девушек побывало в твоей постели, Малфой?
Его фамилия из ее уст сейчас сработала, как холодный душ или, по крайней мере, порыв ветра, заметно остудивший запал, чему он был неимоверно благодарен.
- В этой постели ты первая, Грейнджер, – Гермиона затылком почувствовала, как он хитро улыбнулся.
Гермиона задохнулась от негодования. Вечно он со своими шуточками.
- Отпразднуем.
- Обязательно, - бессмысленно согласился он.

Если честно, она просто не знала, что еще сказать. Раньше, в школе, она парировала почти каждое его язвительное замечание или дерзкий вопрос. Когда настал тот момент, когда этот дар ушел от нее?
Почувствовав замешательство девушки, Малфой воспользовался ситуацией и, как ни в чем не бывало, накрыл ее ладонь своей, а потом умиротворенно закрыл глаза, напоследок сказав:
- С Рождеством, Гермиона.
Девушка замерла. Впервые в жизни он назвал ее по имени. В кровь словно впрыснули лошадиную долю адреналина. Но выдавать свое волнение было бы слишком – она и так натворила лишнего сегодня. И наделала…
Гермиона аккуратно, чтобы не спугнуть наваждение, переплела свои пальцы с его и прошептала:
- И тебя с Рождеством.

Все, что осталось за пределами спальни, стало каким-то далеким и абсолютно неважным. Важно было лишь горячее дыхание за спиной и теплые руки, сжимающие пальцы. Гермиона придвинулась к Драко еще ближе, и через несколько минут они уже спали.

@темы: Уж лучше Obliviate!, harry potter и все-все-все, fanfiction

---

Уж лучше Obliviate! 8-9 главы

Глава 8

Глава 8


Уже чуть больше недели Гермиона была связана с Драко заклинанием «Наручников». Жить стало не в пример сложнее.
Ее работа в Министерстве на срок действия заклинания заморозилась, и не в меру ответственная сотрудница места себе не находила, представляя, как – наверняка! – ужасно идут без нее дела в Отделе. Всяко, уже пару-тройку осужденных почем зря засадили в Азкабан на пожизненный срок, тогда как она могла бы посодействовать его уменьшению или применению другого наказания.
В быту тоже появились проблемы. Ближайший гипермаркет располагался за чертой города, и, чтобы выбраться туда, теперь приходилось брать с собой Малфоя. А скучнее этого для бывшего слизеринского принца было, разве что, изучение истории магглов, за которую Грейнджер его все время пыталась усадить, чтобы он не сел в лужу в каком-нибудь разговоре – мало ли с кем ему придется сталкиваться в предстоящие два года.
Драко с кислой миной слонялся между прилавков, пока Гермиона старалась поскорее набрать необходимый на неделю комплект продуктов и упихать его в пакет с применением заклинания Расширения.

- Мне кажется, или сегодня ты набрала этой дряни больше, чем обычно? – юноша, сморщив нос, тыкнул пальцем в агонизирующий от количества распирающих его изнутри предметов пакет в руках Гермионы.
- Под «этой дрянью» ты подразумеваешь необходимые для твоего же питания продукты или что-то конкретное? – Чуть раздраженно тряхнула непокорной шевелюрой девушка, перекладывая пакет в противоположную руку, чтобы при каждом удобном случае тот колошматил Малфоя, идущего рядом, по ноге.
Быстро вычислив тактику своей коварной спутницы, Драко обошел Гермиону с другой стороны.
- К примеру, там были какие-то красные хреновины по типу вот этих, - покрутив какое-то время головой, он нашел в витрине одного из магазинчиков, мимо которых они проходили, направляясь к выходу из торгового центра, шапку Санта-Клауса. – Нафига они тебе?
Гермиона смерила его уничтожающим взглядом:
- Это для рождественской вечеринки. Мы с Гарри и Роном сегодня встречаемся в «Короне» в Саутгемптоне. Это городок почти посередине между Брайтон-Ховом и Оттери-Сейнт-Кэтчпоул. У Гарри там было какое-то дело перед Рождеством, а Рону будет потом удобно добираться до дома. Обычно мы всегда справляли Рождество в Норе, но в этом году обстоятельства против нас, - Гермиона вздохнула.
- Ох, ну извините. Из-за меня ты не сможешь посетить ту дыру, в которой живет семейство Вислого, - Драко скривился.
- Не переоценивай свою значимость, - Грейнджер закатила глаза, - ты – не единственное препятствие. Гарри уже ночью нужно быть в другом месте, вот и все.
- Ловить очередных изменников Родины? – Драко ухмыльнулся.
- Именно. Таких, как ты, - Грейнджер растянула губы в слащавой улыбке.

В это время они уже добрались до бесплатного автобуса, отходящего от торгового центра в сторону города. Первым забравшись в автобус, Драко обернулся и, было, дернулся подать Гермионе руку, но вовремя остановил себя. «Что это на меня нашло?» - удивился он сам себе и поспешил занять место у окна.

- Не могу поверить, что увижу их спустя столько времени, - прошептала приземлившаяся рядом девушка.
Драко с удивлением посмотрел на нее:
- А разве пока ты работала в Министерстве, они там не появлялись?
- Гарри с Роном почти никогда нет на месте. А сотрудники Аврората, которые сидят в Министерстве – это те, без кого можно обойтись при выполнении серьезных операций.
- Стало быть, без твоих ненаглядных дружков обойтись никак нельзя? – Драко фыркнул.
- Стало быть, никак, - скрипнула зубами Гермиона, оскорбившись за друзей.

Ей вдруг стали ясны масштабы сегодняшней катастрофы – Малфою придется отправиться с ней в паб, где ее будут ждать ребята, и мало ли что может случиться из-за их давней вражды.

- Малфой, я настоятельно тебе советую сегодня никого не подкалывать и не дразнить, - Гермиона посмотрела в мгновенно ставшие хитрыми глаза своего подопечного.
- Боишься, что я обижу Поттера и Уизли? – В его глазах заплясали чертята. – Мы с ними так давно не виделись, что, пожалуй, они потеряли сноровку. Надо помочь им оставаться в форме, - он весело подмигнул.
- Кто еще кого обидит. У них, в отличие от некоторых, все еще есть волшебные палочки.
- Что-то я не припомню, чтобы даже в школьные годы мы часто выясняли отношения с применением магии, - Малфой картинно нахмурил брови. – По-моему, одного моего острого языка хватало, чтобы твои дружки уже достигали точки кипения.
- Ради Мерлина, - простонала Гермиона, возводя глаза к небу. – Хорошо, давай так: я прошу тебя не подначивать их и ни во что не влезать, - она сделала над собой усилие, чтобы не вспылить, и накрыла лежащую на подлокотнике руку парня своей.

Это было так неожиданно и так… приятно, что Драко тут же забыл обо всех кознях, которые уже начал строить в своей голове. Он удивленно посмотрел на Гермиону, которая тут же вспыхнула и поспешила убрать руку. Какое-то время они сидели в молчании.

- Хорошо, - в коне концов произнес Драко и даже улыбнулся краешками губ. – Но ты заранее испортила мне такой праздник!

***

В «Короне» было шумно и весело. Это было одно из немногих заведений юго-западного побережья, всецело принадлежавших магическому сообществу. Магглы проходили мимо ютившегося на пересечении нескольких старинных улочек заведения, совершенно искренне полагая его частным домиком какой-то милой старушки, тогда как тому, кто знал, что искать, был виден двухэтажный дом из светлого кирпича, в окнах которого постоянно горел свет, а изнутри доносились звуки веселых народных мелодий.
Сегодня «Корона» была украшена всей необходимой для праздника атрибутикой: венки и целые гирлянды из омелы свешивались с потолочных балок, по углам зала были развешены колокольчики, а на входе всех встречал уже подвыпивший трактирщик с красным колпаком на голове, до синяков стискивающий в объятиях входивших гостей с пожеланиями счастливого рождества.

Гарри сообщил Гермионе координаты ближайшего пустыря, куда бы они с Малфоем могли аппарировать без привлечения лишнего внимания, и, преодолев всего два квартала, они были на месте.
Прежде, чем зайти внутрь, Гермиона еще раз серьезно посмотрела на Драко:
- Не забудь – мы договаривались.
Юноша лишь отмахнулся:
- Да помню я, помню, Грейнджер. Никого не трогать, быть пай-мальчиком, - он улыбнулся и отвел глаза в сторону. – В любом случае, это будут мои проблемы. Если что.
- Если ЧТО?! – Гермиона повысила голос и уже готова была разразиться гневной тирадой, как дверь распахнулась, и их с Малфоем буквально затащили внутрь сильные руки краснолицего трактирщика.
- С Рождеством! – громыхнуло возле уха девушки, и она почувствовала, как хрустят ребра. Малфой рядом сдавленно крякнул.

Хватка ослабла, и они смогли выбраться из крепких объятий хозяина «Короны» - чуть более помятыми, чем до входа внутрь. Гермиона скинула с себя куртку, которую тут же принял подоспевший домовик, и, кое-как пригладив взъерошившиеся от проявления гостеприимства встречавшего волосы, двинулась вглубь зала.
- Если ты думаешь, что этим привела в порядок то воронье гнездо, что у тебя на голове – то жестоко ошибаешься, - шепнул шедший сзади Малфой.
Гермиона вспыхнула, но оборачиваться не стала. Волосы всегда были ее больным местом.

- Гермиона! – из-за стола в дальнем углу зала активно замахали руками две фигуры: одна худощавая, а другая чуть повыше и коренастая.

Рыжее и черное – два самых любимых цвета на свете. Гермиона почувствовала, как внутри нее распускаются бутоны радужных фейерверков. Мерлин, как же она их любила – своих мальчиков, невозможно родных, теплых, близких. Тех, кто всегда был рядом. Кто и сейчас старался всякий раз прислать ей весточку, куда бы их ни закинула судьба.

С Роном у них как-то глупо все получилось. Точнее, не получилось. Когда они каждый день были рядом – спина к спине, палочка к палочке, - казалось, что взаимное притяжение ничем не разорвешь. Позволив чувствам, наконец, вырваться на свободу и найти взаимный отклик, какое-то время им даже казалось, что они счастливы. Но иллюзия достаточно быстро рассеялась, стоило Гермионе пожить некоторое время в Норе на правах девушки Рона.
Уже под конец первой же недели перемигивания за столом между членами семейства Уизли стали неприкрытыми, парочку постоянно провожали многозначительные взгляды и шепотки за спиной. Братья на сон грядущий наставляли младшенького «Показать ей, на что способны Уизли», а Молли все чаще вздыхала о каких-то мифических внуках. И все это притом, что спали Рон с Гермионой в разных комнатах, и вся их близость сводилась к держанию за ручки, не особо умелым поцелуям и – изредка – сидением Гермионы на коленях своего новоиспеченного парня.
Вся эта неловкость сдабривалась нехилой порцией раздражения Гермионы, которое вызывал в ней оставлявший желать лучшего кругозор Рона. В стенах Хогвартса им всегда хватало тем для разговоров, потому что они вечно пребывали в состоянии повышенной готовности к войне, стычкам со Слизерином и так далее. В любой момент можно было обсудить что-то насущное и важное, и за этим темы о вечных ценностях, произведениях искусства и литературы, местах, где хотелось бы побывать, и личных интересах как-то забывались. Теперь же оказалось, что точек соприкосновения у двух влюбленных фактически нет. Пережитое вместе, конечно, немало сплачивало, но приращения новых пластов общих интересов, похоже, ожидать было глупо. Рон был… недалеким, по меркам Гермионы. Добрым, преданным, заботливым, но уж очень простым. И оттого во многом нескладным и угловатым. Какое-то время это казалось даже милым, но быстро надоело.
Последней каплей стало их первое и последнее занятие любовью, после которого Гермиона окончательно уверилась в том, что Рон ей не подходит: все его неуклюжие попытки доставить ей удовольствие провалились, после чего он плюнул на все и позаботился лишь о себе, хотя позже отчаянно это отрицал.
Гермиона покинула Нору, придя с Роном к единственно верному решению: им лучше остаться друзьями. В этой роли она его хорошо знала и любила, да и баланс Золотого Трио оставался ненарушенным.

И вот сейчас это рыжее недоразумение изо всех сил машет ей рукой из-за столика в углу. Гермиона улыбнулась так широко, как только могла – в груди просто не помещалась вся та любовь, что она ощущала к своим лучшим друзьям. Из головы тут же вылетели все заботы и печали. Рождество уже удалось!

Гарри крепко обнял подбежавшую к ним подругу.
- С Рождеством, Гермиона! – похлопал он ее по спине.
- Спасибо, и тебя, - улыбка стала еще шире.
- Отлично выглядишь, - пробормотал Рон, когда она обернулась к нему.
Он немного неловко приобнял Гермиону, словно не совсем понимая, куда девать руки. Это не укрылось от взгляда Малфоя, стоявшего за ее спиной. «Ага. У них явно что-то было, и закончилось по ее инициативе, - сделал вывод опытный слизеринский ловелас и ухмыльнулся своим мыслям. – Все-таки ты не такая конченая дура, чтобы крутить шашни с этим деревенщиной», - он смерил Гермиону в какой-то мере одобрительным взглядом.

В этот момент его, наконец, заметили занятые друг другом друзья.
- Тебя тоже с Рождеством, Малфой, - Гарри первым подал голос. – Сядешь? – он взглядом указал на четвертый стул, придвинутый к их столику.
Возникла напряженная пауза. Молодые авроры были предупреждены о том, что Гермиона появится вместе с хорьком, но никто не думал об их дальнейшем совместном общении. Естественно, оно было более чем нежелательным. Неприязнь читалась в глазах и Поттера, и Уизли, но если Рон не считал нужным ее скрывать, то Гарри был более сдержан и вежлив – не зря его назначили главой Аврората.

«Мерлин, как же мне хочется испортить им вечер одним только своим присутствием рядом с этой приторно-дружелюбной компанией», - подумал давний враг Золотого Трио. Но тут он поймал взгляд Гермионы. Без открытой неприязни Рона, без холодной учтивости Поттера, скрывавшей всю ту же ненависть, без вполне ожидаемого со стороны его надзирательницы укора и предупреждения, который мог бы быть в ее глазах. Просто немая просьба: «Мы договаривались, помнишь? Пожалуйста, не порть нам вечер». Мягкая, чуть… виноватая, что ли, - Гермиона ведь вполне понимала, что, запрещая Драко садиться с ними, тем самым нарушает права Малфоя как человека. Да, враг – когда-то в прошлом, да – не очень приятная личность, способная своими высказываниями кого-то оскорбить или стеснить. Но сейчас – вот именно сейчас – он же не сделал ничего плохого, чтобы не разрешить ему сесть с ними…
Взгляд блондина еще раз скользнул по всему Трио, а потом остановился на медовых глазах Гермионы («При свечах они особенно красивы», - отметил про себя Драко).

- Не переживай, Грейнджер, я не буду злоупотреблять гостеприимством Поттера. Он ляпнул, не подумав, - Малфой ухмыльнулся. – Счастливого Рождества. Прогуляюсь до стойки, - он махнул рукой в противоположную сторону зала, где за барной стойкой сидели несколько волшебников и волшебниц. Обращался он, прежде всего, к Гермионе, и та кивнула, явственно сказав глазами «Спасибо».

Когда Малфой ушел, Рон, понизив голос, удивленно спросил:
- Чего это с ним? Больно сговорчивый какой-то. Ты на него какое-то заклятье наложила? Признавайся, - он неуверенно улыбнулся Гермионе, сам тревожно провожая взглядом удалявшегося Малфоя.
- Ничего я не накладывала, - пожала плечами девушка, а про себя подумала, что с ее подопечным и правда что-то не то. – Ну, рассказывайте, над чем вы сейчас работаете, - и она заинтересованно подалась вперед, чтобы быть еще ближе к своим друзьям.

Приземлившись на высокий стул у бара и взяв себе огневиски, Малфой оглянулся: Трио уже весело над чем-то смеялось и активно жестикулировало. Грейнджер просто сияла, а парни смотрели на нее с такой теплотой, что у Драко кость встала поперек горла. Он вдруг почувствовал себя безумно одиноким.

Если подумать, то у него никогда и не было по-настоящему «своей компании». Даже в кругу слизеринцев он всегда чувствовал себя обособленно: сколько бы они ни расстилались перед ним, сколько бы ни заискивали, никто не хотел по-настоящему с ним дружить. В их кругах понятие дружбы вообще было очень условно. Бесконечные подставы, козни, сплетни. Девочки висли на нем гроздьями, парни старались держаться поближе к представителю именитого семейства, особенно когда стало понятно, что он непосредственным образом связан с Темным Лордом.
Малфой нахмурился. И, несмотря на всю неискренность, он с кем-то общался, к кому-то тянулся. Та же Паркинсон, тот же Забини… Ему было нескучно с ними, они могли обсуждать кого-то и смеяться над чужими неудачами, могли рассказывать о балах в своих поместьях и сплетничать о том, кто с кем спит на этой неделе. И пусть никто из них никогда не делился друг с другом настоящими тайнами, не раскрывал душу, как это делали эти глупые гриффиндорцы, он скучал по тем временам. Прямо сейчас он не отказался бы выпить по стаканчику огневиски с Пэнси, которая по-любому напялила бы в такой вечер свое самое короткое черное платье и сидела бы, закинув ногу на ногу, демонстрируя свою потрясную фигурку. Он вполне обрадовался бы, встреться ему Крэбб и Гойл – верные спутники всех студенческих лет… Ни слова правды за все время – только желание выслужиться. Мерзкие слизняки. И все же – компания… Он ДАЖЕ был бы не против снова увидеть эту пустоголовую дурочку Асторию. Но не для того, чтобы опять затащить ее в постель, - ему не то что бы не понравилось, просто сейчас хотелось другого – обычного человеческого разговора с кем-то знакомым…

Настроение испортилось вконец. Допив второй бокал, Малфой обернулся к сидящему по правую руку от него широкоплечему волшебнику:
- Сигареты не найдется? – и тут же понял, какую глупость сморозил: сигареты – удел магглов.
Волшебник смерил его недобрым взглядом и снова отвернулся к своему собеседнику.
Драко вздохнул, отодвинул опустошенный бокал и направился к выходу. Пожалуй, на улице обыкновенного маггловского городка ему с большей вероятностью улыбнется удача. «Дожил ты, дружище, - сам к себе обратился Драко, выходя на улицу в одной рубашке и оглядываясь по сторонам, - скоро станешь самым настоящим магглом».

В этот самый момент что-то подсказало Гермионе, что надо бы проверить, как там Малфой. Они непринужденно болтали с Гарри и Роном уже почти час, и за это время Драко никак себя не проявил. Это было и хорошо, и подозрительно. Грейнджер обернулась, вглядываясь в темноту зала, но не увидела его белобрысой шевелюры за барной стойкой. В груди что-то предательски скрипнуло.
Жестом остановив монолог Рона о блестящей поимке гномов в саду Уизли, над которым она только что весело хохотала, Гермиона бросила: «Сейчас вернусь», - и встала из-за стола. Еще раз оглядев зал, она удостоверилась, что Драко нигде нет. «Уборная, может быть?» - здравый смысл подсказывал, что далеко он уйти не мог – иначе бы «наручники» дали о себе знать. Но где же он тогда?

- Извините, вы не видели здесь молодого человека, блондина, симпатичного такого? - Гермиона сама не знала, почему употребила именно эти эпитеты, обращаясь к коренастому бармену за стойкой.
- Вышел минуту назад, - бармен мотнул головой в сторону входной двери.
- Что?! – Гермиона округлила глаза и бросилась к выходу. Накинуть верхнюю одежду она даже не подумала.

На улице медленно, словно кружась в танце, падал пушистый, истинно рождественский снег. Он уже успел засыпать мягким ковром тротуары и газоны и приятно искрился в приглушенном свете персиковых фонарей.

Драко почти сразу же, как вышел на улицу, остановил какого-то средних лет мужчину и разжился сразу несколькими сигаретами «Парламент». Возвращаться со своей добычей в «Корону» и у всех на виду курить маггловские сигареты было глупо, и он остался на улице. В одной рубашке он быстро озяб и уже тихонько стал проклинать себя за непредусмотрительность, как из дверей паба, с обеспокоенным выражением на лице появилась Грейнджер. И – тоже без куртки.
Заметив стоящего в трех шагах от входа Малфоя, она буквально накинулась на него:
- Ты с ума сошел?! Напугал меня до чертиков. Какого Мерлина тебе не сиделось в зале? – она вспыхнула и сжала руки в кулачки.
- И тебе счастливого Рождества, Грейнджер, - Драко не мог без улыбки смотреть на эту маленькую фурию.
Он знал, как по-настоящему умеет злиться Гермиона, – и тогда с ней действительно лучше было не связываться, - но сейчас она просто строжилась.
Он демонстративно затянулся и облокотился на кирпичную стену.
- Воздухом вышел подышать. Что такого?
- Нашел время, - буркнула девушка и поежилась – ей явно было холодно в своей тонкой клетчатой рубашке. – Там нельзя было покурить? – она мотнула головой в направлении теплого зала.
- Маггловские сигареты? – Драко скептически свел чуть приподнятые брови на переносице, будто говоря: «Ну и глупая же ты, Грейнджер».

Девушка не нашлась, что ответить, и осталась стоять рядом, поглядывая на тлеющий кончик сигареты в длинных пальцах своего компаньона. Ей стало вдруг стыдно перед ним. Снова этот долбанный комплекс вины – он вечно не давал ей спокойно наслаждаться жизнью. Разве она не спасла Драко тем, что нашла для него этот альтернативный вид наказания? Теперь он может нормально жить. Ну, относительно нормально – так, как живет большая часть населения Земли…

Словно бы прочитав ее мысли и решив надавить на больное, Драко произнес:
- Да, Грейнджер, мне теперь многое недоступно. Курение сигарет в волшебном сообществе – это еще самое малое, - он внимательно посмотрел на нее, выдержав паузу. – И вообще я только сейчас понял, что попал в магическую среду впервые с момента приобретения «этого», - он красноречиво коснулся пальцем своего запястья.
Гермиона приняла вызов и не отвела взгляд.
- И что, много потерял, не общаясь с себе подобными какое-то время?
Уголок рта юноши пополз вверх:
- Как раз с себе подобными я теперь все время и вынужден общаться. А волшебный мир для меня закрыт.
- Малфой, что ты хочешь? – раздраженно поджала губы Гермиона. – Мы, кажется, уже разговаривали на эту тему. Ты выбрал сам, я просто предложила. То, что ты гребаный эгоист и не можешь не ныть – оно понятно, и все же нужно уметь быть благодарным.

Ее слова снова резанули по живому, как в тот вечер, когда он оказался на улицах Брайтон-Хова. Он. Должен. Быть. Благодарным. Ей. «Мерлин, какого хрена?!» – он еле удержался, чтобы не ударить кулаком по стене паба. Вместо этого он стиснул зубы и процедил:
- Вы сейчас так мило болтали друг с другом, что я почти прослезился, - еще одна затяжка.
- Ты про Гарри и Рона? – во взгляде Гермионы промелькнуло озарение. – Святые угодники, да ты завидуешь!
- Я?! Завидую?! – прорычал Малфой и, откинув в сторону недокуренную сигарету, схватил девушку за плечи. – Да подавитесь вы своими соплями и нежностями, своей долбанной дружбой и взаимопониманием! Никогда у меня такого не было и не будет! Но, твою мать, Грейнджер, меня достало целыми сутками видеть только твое милое личико и общаться лишь со случайными встречными грязнокровками на улице.
- Да что ты от меня-то хочешь?! – Гермиона даже не пыталась вырваться из пальцев взбесившегося парня – себе дороже.
- Да ничего я от тебя не хочу! – Драко достиг коллапса и, сам не понимая, что делает, одним рывком притянул девушку за хрупкие плечи к себе, прижав к груди и зарывшись лицом в ее волосы.

Перед глазами плясали разноцветные пятна, в висках болезненно стучало. Он непозволительно сорвался, а сейчас дал непростительную слабину. «Наверное, я совсем чокнулся, если ищу успокоения в этой девчонке, - обессиленно подумал Драко, вдыхая душный запах корицы, исходивший от ее волос. - Почему ты всегда оказываешься рядом, кого-то спасая, успокаивая, направляя? Кто ты? Мать Тереза? Нет... Ты просто Золотая девочка Грейнджер», - он зажмурился сильнее.
Сердце загнанным зверем металось в грудной клетке, качая совершенно обыкновенную человеческую кровь, и Гермиона слышала каждый его удар, словно набат колокола. Она вдруг все-все поняла, и ей стало жутко стыдно, что она вообще привела разговор в это русло. Драко тяжело дышал и болезненно сжимал ее в своих отчаянных объятиях. В голове девушки вертелось одно: «Господи, только бы он не заплакал. Я не знаю, что я буду делать. А с него станется…».

- Больно, Драко, - очень тихо прошептала Гермиона куда-то ему в подмышку.
- Прости, - так же тихо ответил ей в макушку Малфой и, невероятным усилием воли загнав поглубже свою истерику, отпустил хрупкую фигурку Гермионы.
Смотреть друг другу в глаза было страшно и стыдно. Оставалась еще одна невыкуренная сигарета, но он решил отложить ее на потом.
- Пошли в тепло? – осторожно спросила девушка, переминаясь с ноги на ногу и стараясь смотреть только на падающий с неба снег.
Малфой кивнул и открыл дверь в паб. Уже на пороге он на секунду притормозил и произнес:
- Можно тебя попросить посидеть немного со мной?
Гермиона в буквальном смысле запнулась, услышав эту просьбу из уст бывшего слизеринца, – настолько это было на него не похоже. Она с тоской поглядела в сторону стола, за которым ее дожидались друзья. Время играло не в их пользу – Гарри скоро нужно было уходить, а Рон не согласится остаться с ней наедине. И, тем не менее, она не смогла отказать этим серым глазам, полным тоски.
- Я только мальчишек предупрежу, - она сдержанно улыбнулась, стараясь не выдать своего разочарования.

Когда Гарри и Рон услышали, что Гермиона отсаживается к Малфою, у них обоих открылись рты.
- Зачем тебе это? – Гарри обеспокоенно посмотрел на подругу.
- Гермиона, если он тебя шантажирует – ты только скажи! – Рон воинственно сжал кулаки и уже, было, поднялся из-за стола, но Гермиона мягко надавила ему на плечи, усаживая обратно.
- Все нормально, правда. Просто… надо кое о чем поговорить, - она бросила извиняющийся взгляд сначала на Рона, потом на Гарри – он точно поймет, а если и не поймет – то просто поверит.
Так оно и вышло. Поттер взглянул на свои наручные часы и со вздохом произнес:
- Что ж, мне и так через пятнадцать минут уже надо будет выдвигаться, так что ничего не поделаешь. Были очень рады тебя повидать, - встав из-за стола, он крепко обнял Гермиону. – Береги себя. Пошли, Рон.
Уизли несколько раз удивленно похлопал глазами, но тоже начал собираться. Еще несколько раз они обнялись и, пожелав друг другу счастливого Рождества, расстались.

Гермиона приблизилась к стойке, где уже оставалось не так много посетителей – гости разбредались по домам встречать Рождество. Малфой сидел, уткнувшись в очередной стакан с огневиски. Когда девушка осторожно села на соседний стул, он пододвинул ей свой стакан:
- Будешь?
- Угу, - Гермиона кивнула, проклиная себя за слабину. – Один раз в год – не страшно, - она улыбнулась куда-то в стол.
- Веришь или нет – мне стыдно, - сказал Малфой, тоже будто бы обращаясь к столу.
Гермиона примирительно положила руку ему на плечо.
- Веришь или нет – мне тоже, - она улыбнулась, и их глаза встретились.

«Все-таки она очень даже симпатичная, - рассеянно подумал Драко, разглядывая ее теплые медовые глаза, немножко курносый нос и чуть пухлые губки. – Она вся такая… теплая. Ни грамма той агрессивной, вычурной женственной красоты, которую так пестуют в чистокровных семьях».

Гермиона смутилась под блуждающим по ее лицу взглядом Драко и залпом выпила почти весь стакан.
- Ого, - блондин широко улыбнулся, обнажая свои жемчужные зубы, - да ты мастак пить, Грейнджер.
- Я же говорю: один раз в год – не страшно, - Гермиона поморщилась – огневиски обожгло горло, а она уже успела позабыть его вкус.
- Было бы с кем выпить – может, пила бы чаще, - Драко подмигнул.

Какое-то время они сидели молча. Колокольчики по углам исполняли рождественскую мелодию, какая-то шумная компания за их спинами громко обсуждала былые времена.

- Грейнджер, тебе и правда так херово со мной живется? – подал голос Малфой и посмотрел на свою надзирательницу.
- Да не то что бы… - Гермиона пожала плечами. – Еще бы матерился поменьше, - она улыбнулась.
- Ты же понимаешь, что я не могу взять и измениться только потому, что теперь я… - Драко снова опустил взгляд. – Все мое воспитание, все принципы, все стереотипы, с которыми я жил всю свою жизнь – они не пропали вместе с волшебством. И если раньше я звал кого-то грязнокровками, оттого что сейчас я, фактически, один из них, я не стану звать их по-другому. Во всяком случае, пока, - он явно перебрал сегодня, и мысли путались. – Наверное, просто должно пройти время. Полюбить все то, что раньше ненавидел, получать удовольствие от общения с теми, кого раньше презирал и считал за низшее сословие, – это невозможно. Слишком долго я жил с этими представлениями.
- А что, если они были неверными? – ввернула свое слово Гермиона.
Драко посмотрел на нее затуманенным взглядом:
- Неверными? То есть все, что веками пропагандировала моя – и не только моя – семья – все неверно? И с грязнокровками, с магглами – нужно брататься?
- Малфой, не кидайся в крайности, - стукнула кулачком по стойке Гермиона, у которой тоже начал играть в крови алкоголь. – Я не говорю о вселенской любви. Я говорю о толерантности.
- О, ради Мерлина, Грейнджер! – Малфой скривился, словно съел лимон. – Не надо кидаться ругательствами. Слово «толерантность» выдумали те, кто просто боится открыто заявлять о своем мнении.
- Или не хотят обидеть других, - зачем-то поддержала его Гермиона («Я что, только что поддержала его?» - задним умом удивилась девушка).
- Ну, вот и я о том же, - Драко развернулся и пододвинул к себе стул, на котором сидела Гермиона – так, что их колени теперь соприкасались. – Я согласен на одно: научиться помалкивать и не орать, как прежде, на каждом углу, что я презираю грязнокровок. И еще, пожалуй, сделать исключение для нескольких индивидуумов, - последнее слово для его заплетающегося языка далось с трудом.
- В каком смысле? – Гермиона жестом подозвала бармена, и тот плеснул еще огневиски в их бокалы.
- Ну, о нелюбви к большинству я буду молчать, - Драко приложил палец к губам. – А кого-то, может, и правда перестану презирать и ненавидеть, - он сделал глоток.
Гермиона непонимающе нахмурилась.
- Тебя, например, - Малфой вдруг придвинулся близко-близко и провел рукой по ее непослушным волосам.
В следующую же секунду за их спинами послышался звук бьющегося стекла, и юноша отдернул руку, словно получив удар током. Гермиона оглянулась: веселая компания не в меру расшумелась, и теперь трактирщик пытался вежливо выпроводить их на улицу.
- Мне кажется, нам пора, - все еще глядя вслед уходящим людям, сказала Гермиона. Она не успела проанализировать случившееся и решила отложить это на более трезвую голову.
Вместо ответа Малфой слез с высокого стула и подал руку Гермионе. На самом деле, в этом не было особой необходимости, но почему-то в правильности этого поступка сомневаться никому из них не хотелось.

Спустя пару минут они уже стояли на том пустыре, с которого пришли в паб, и снежинки тихонько падали на взъерошенные волосы Гермионы. Они молчали, и Драко, незаметно рассматривая форму каждой из этих острокрылых спутниц зимы, лежащих на волосах девушки, думал о том, что все далеко не так ужасно, как ему казалось всего час назад.
Теплая миниатюрная ладошка сжала его длинные аристократичные пальцы, и хлопок аппарации унес их к порогу дома в Брайтон-Хове.

***

Когда они очутились дома, до Рождества оставалась всего пара часов. Гермиона, нетвердым шагом прошествовавшая в кухню, с ужасом поняла, что с самого утра ее ждет размораживающаяся на холодильнике праздничная утка.
- Блин, ну никакого желания ее сейчас готовить, - брезгливо потыкав в хладное тельце птицы пальчиком, вздохнула Грейнджер. – Малфой, ты хочешь есть?
Из гостиной послышалось нечленораздельное мычание, и вскоре юноша появился на кухне.
- А в чем проблема? – он рассеянно посмотрел на сырую утку.
- У меня состояние нестояния, - заплетающимся языком ответила Гермиона. – Вряд ли выйдет что-то стоящее. Ладно, может, сейчас приду в себя и постараюсь что-нибудь с ней сделать, - она оставила парня на кухне и скрылась в квартире.

Только сейчас Драко понял, что за весь вечер в «Короне» он не съел ничего существенного, и все, чем он порадовал в канун Рождества свой желудок, было огневиски.
- Э-э-эй, - реакция пришла чуть запоздало, - так не пойдет, Грейнджер. В канун Рождества – и остаться без праздничного ужина, - он вышел в гостиную в поисках девушки и замер на месте.
Гермиона стояла возле каминной полки и, сжимая в руках фотографию улыбавшихся мужчины и женщины, плакала. Ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий, отчего вся ее хрупкая фигурка казалась колышущимся на ветру деревцем.
Драко встал за ее спиной и, секунду помешкав, положил руки ей на плечи.
- Грейнджер?..
Гермиона, не оборачиваясь, спиной вжалась в юношу как можно сильнее, чтобы почувствовать живое тепло рядом.
- Я просто вспомнила, - глотая слезы, отозвалась она, - как мама готовила утку на Рождество. К нам всегда приезжала бабушка, мы украшали елку, и все было так… тепло, так по-родному, - голос снова сорвался, и из груди девушки вырвался всхлип, от которого у Драко все сжалось внутри.

Он, в отличие от своего отца, так и не смог научиться наслаждаться болью других людей. Разумом он мог желать причинить им боль – во имя мести, в бою или по какой другой причине, - но созерцание чужих страданий никогда не делало его счастливым. Он сразу же проецировал их боль на себя и дальше уже не мог спокойно на это смотреть. Слезы, конечно, были меньшими из всех страданий, и, тем не менее, когда они касались кого-то из окружения Драко, они не могли оставить его равнодушным.

- Второе Рождество без них, - прошептала Гермиона в его объятиях. – Без маминой утки, без папиной улыбки, без нашей семьи, - она сжалась в его руках, как маленькая птичка, стараясь стать совсем незаметной.

Он никогда не интересовался тем, что стало с родителями Грейнджер. И хотя в списках убитых Упивающимися Смертью он не видел их фамилии, вполне могло статься, что они, таки, попались под горячую руку в военное время.

Чтобы случайно не сказать лишнего, Малфой, осторожно коснувшись руки Гермионы, сжимавшей фотографию, спросил:
- Как это произошло?
- Обливиэйт, - прошептала она чуть слышно.
Глаза парня округлились.
- Так ты сама?..
- А как иначе я могла поступить?! – Гермиона вырвалась из его рук и развернулась к юноше лицом – глаза ее покраснели, щеки пылали, и ему вдруг безумно захотелось поцеловать ее распухшие от слез губы, чтобы отвлечь, чтобы успокоить, чтобы она не думала.

Он вдруг понял, что для Гермионы Грейнджер – вечно думающей за других, спасающей не себя, а своих близких, - действительно не было другого пути: лишь стереть память у своих родителей, чтобы ни за что не подставить их в случае, если УПСы заинтересуются кандидатурой подружки Поттера. Чтобы и у нее не было соблазна возвращаться к ним, чтобы не было повода для шантажа… У Драко перехватило дыхание: какой же отважной, какой сильной была стоящая перед ним девушка. Он, с позором забивавшийся в угол, как последний щенок, всегда возвращался зализывать раны в свое родовое гнездо. Нет, он не плакал на плече у матери или отца, но ему было жизненно необходимо находиться рядом с ними – с детства он привык держаться их. И никогда он не подумал бы добровольно разрывать с ними связь – что бы им ни угрожало.

- И где они теперь? – как можно спокойнее постарался спросить Малфой.
Гермиона, было, открыла рот, чтобы ответить, но слезы снова хлынули из глаз, и Драко жестом остановил ее:
- Неважно. Слушай, иди-ка ты прими ванну. Станет легче… И голова прояснится, - он подбадривающее улыбнулся.
Девушка сконфуженно кивнула – она понимала, что во многом ее реакция вызвана алкоголем в крови. Вернув мокрую от слез рамку с фотографией на каминную полку, она, не глядя, прошла мимо Малфоя и скрылась в ванной комнате.

***

Когда Гермиона привела себя в порядок и вышла из ванной, то не поверила в реальность происходящего: по квартире разносился аппетитный запах печеной утки, из кухни в гостиную был вынесен стол и два стула, где-то была найдена праздничная скатерть… «И ведь все своими руками, без магии», - обомлела Гермиона. Не веря своим глазам, она подошла к столу и рассеянно провела рукой по узорчатой бордовой ткани. За спиной послышались шаги. Малфой бросил на девушку чуть смущенный взгляд и поставил на стол тарелку с уткой. Золотистая корочка местами была почти черной, а одна из лапок – явно сырой, но укорять его за это Гермиона даже не подумала: в конце концов, это был первый настоящий ужин, который он приготовил собственными руками. К тому же, он явно старался. Гермиона улыбнулась своим мыслям: «От чистого сердца и уже не такой чистой крови».

Она всегда свято верила в добрую природу каждого человека на земле. Ну, быть может, за исключением душевнобольных маньяков, у которых с самого начала замкнуло что-то в голове. И поэтому считала, что вся та грязь, вся неприветливость и злоба, что есть в человеке – если они в нем есть – это лишь результат дурного воспитания, неверно привитых принципов, жизненных травм и недостатка любви. Едва ли человек, к которому изо дня в день относятся хорошо, в конце концов, и сам не начнет делать добрые дела. Конечно, иногда и звери кусают руку того, кто их кормит, но все-таки терпение и желание достучаться до человека делают великие дела…
Гермиона не спешила обольщаться: Малфой действительно постепенно менялся в лучшую сторону – видел это и он сам. Вполне возможно, это было лишь временное затишье, и он просто загнал поглубже в себя всю ту желчь, что раньше ручьями лилась с каждым его словом и делом, но пока что прогресс был налицо: девушка все реже слышала от него оскорбления – чаще просто подколы и язвительные замечания, которые не могли нанести особого вреда, - все меньше опасалась за то, что он преднамеренно подставит ее в чем-то или обманет. И вот теперь – этот Рождественский ужин.

- Малфой, - Гермиона удивленно смотрела на то, как парень принес из кухни пару фужеров и столовые приборы, - ты меня пугаешь. Как-то странно ты себя ведешь. К чему бы? – она догадывалась, к чему: всему виной алкоголь в его и ее крови, ее пьяный срыв с океаном слез, желание ощутить обыкновенное человеческое тепло этим вечером, когда все встречают Рождество – самый семейный из всех праздников. И все же ей хотелось услышать ответ.
- Считай это подарком на Рождество, - усмехнулся Драко и закусил губу.
Гермиона улыбнулась и присела на краешек стула, пока юноша заканчивал последние приготовления.
- У тебя даже нормального столового набора нет, - с укором пробурчал он.
- Нормального? – девушка подняла брови.
- Серебряного, и чтобы там было больше одной разновидности вилок и ножей, - усмехнулся Драко.
- О, - округлила губы Гермиона и так больше ничего и не сказала.

«Я, должно быть, сошла с ума, но сегодня можно», - она взмахнула палочкой и постаралась придать ее маленькой гостиной более праздничную и уютную атмосферу: разожгла огонь в камине, развесила брошенные ею пару дней назад в углу гирлянды, потушила верхний свет и зажгла светильники на стенах. Малфой огляделся и неудовлетворенно крякнул:
- Лучше бы свечи.
- Уж извини, не держу, - развела руками Гермиона.

Она оглядела себя с ног до головы: домашние джинсы и незатейливая кофточка, - явно не самая подходящая одежда для Рождественского вечера.
- Сейчас вернусь, - бросила она Малфою и скрылась в своей комнате.

Драко откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. «Какого Мерлина я творю?» - этот вопрос все четче проступал в трезвеющем сознании. Не дожидаясь возвращения Гермионы, он откупорил бутылку вина, которую девушка купила во время их последней поездки в гипермаркет, и плеснул немного кагора себе в бокал, да так и застыл с ним в руке, увидев появившуюся на пороге хозяйку квартиру.

На девушке было длинное вечернее платье. Плиссированный красный шелк, словно водопад, струился вдоль фигуры Гермионы. V-образный вырез и завязывающиеся на шее бретельки соблазнительно подчеркивали грудь девушки, оставляя обнаженными хрупкие плечи.
Гермиона быстро почувствовала себя неуютно под взглядом Малфоя: он будто раздевал ее глазами. Вспыхнув, она поспешила усесться за стол.

- Откуда у тебя это? – Малфой качнул в сторону платья бокалом, к которому позволил себе притронуться только сейчас.
- У каждой уважающей себя ведьмы должно быть вечернее платье для особых случаев, - Гермиона смущенно улыбнулась и, подняв свой бокал, куда Малфой уже успел налить вина, произнесла чуть вопросительно. – С Рождеством?
Драко залюбовался преобразившейся девушкой. «Оказывается, ты умеешь быть соблазнительной, Грейнджер», - он улыбнулся и поднял свой бокал навстречу.
- С Рождеством, - соприкоснувшиеся хрустальные бокалы приятно зазвенели, и в комнате окончательно воцарилась атмосфера праздника.

Он подумал, что, будь на месте Гермионы Пэнси или та же Астория, то они бы выбрали платье короче и вычурнее. И ему безумно нравилось, что Грейнджер хватало вкуса, чтобы выгодно отличаться от подобных им девиц.

- Неплохо получилось, - похвалила Гермиона приготовленное Малфоем блюдо. – Может, ты все это время просто прикидывался, что ничего не умеешь? – она хитро прищурилась.
- Раньше у меня не было необходимости готовить что-либо самому, - сосредоточенно разрезая утку, отозвался Драко. – Все готовили эльфы или повара.
На какой-то момент он замер. «Вспомнил свою жизнь в Малфой-Мэноре», - поняла Гермиона. Ей стало стыдно, что она ничем не отплатила Малфою, который сделал ей такой «подарок».
- Слушай, - она внимательно посмотрела в серебристые в приглушенном свете ламп глаза юноши, - где бы ты сейчас хотел оказаться?
Драко даже не задумался – ответ сам слетел с его губ:
- Дома.
Гермиона кивнула – она ожидала услышать именно этот ответ. Поднявшись из-за стола, она вплотную подошла к Драко и протянула ему руку. Тот непонимающе уставился на ее раскрытую ладонь.
- Что ты…? О, Мерлин… - слова застыли у него на языке, и он сглотнул.
Гермиона, улыбнувшись, кивнула. Юноша протянул ей свою руку, и уже через несколько мгновений они стояли, держась за руки, на морозном воздухе перед огромными коваными воротами Малфой-Мэнора.

Глава 9

Глава 9


Перед ними предстала идеально прямая аллея, ведущая к парадному входу величественного поместья Малфоев. По обеим ее сторонам высились высокие стены из живой изгороди – такой плотной, что в этой темноте они казались каменными. Кованые решетки приоткрытых ворот венчали изображения белых павлинов.
Драко отпустил руку Гермионы и, не веря собственным глазам, дотронулся до ледяной стали решеток. Как давно он мечтал очутиться здесь снова – кажется, еще в прошлой жизни. Так оно и было… Его настоящая жизнь осталась где-то позади, а то, чем она являлась сейчас, с трудом тянуло даже на «ожидание новой жизни».

- Как красиво, - прошептала за его спиной Гермиона, разглядывая узор на воротах.
Малфой грустно улыбнулся, указывая на белых, искрящихся в неверном лунном свете павлинов:
- Когда-то по саду ходили точно такие же живые, – он втянул в себя морозный воздух, и голова закружилась от воспоминаний.

Он был дома. Малфой-Мэнор был квинтэссенцией того блеска, того величия, той чистоты волшебного мира, что являла собой его семья. Каждая плита под ногами на этой аллее, каждый лист каждого дерева, росшего в их саду, знали его так же хорошо, как и он знал их. Поместье было сосредоточением власти всего их древнего рода. Его отец не жалел никак средств на его содержание, и это окупило себя: более надежного места, чем усадьба Малфоев в Утлшире, не мог представить себе ни один волшебник, включая Темного Лорда, выбравшего Малфой-Мэнор своей временной резиденцией.
Тогда-то все и началось. Сначала Темный Лорд решил, что ему можно вторгнуться в их святая святых. Потом арест – и все перевернули вверх дном авроры. Драко снова вспомнил тот ужас, когда он понял, что их не обойдет «рука правосудия» министерских крыс. Все эти волшебники – плохие ли, хорошие, темные, светлые, боггарт бы их побрал, - все они оскорбляли своим присутствием его Дом. И их подошвы оставляли грязные следы не просто на его коврах и плитах коридоров, но и в его душе.

Драко сжал кулаки и постарался успокоиться. Грейнджер рядом, кажется, не заметила этой перемены в до сих пор спокойном Драко. Сейчас другое время и другие обстоятельства. Он уже не волшебник, он – в рядах тех, кого в его же доме люто презирали. Но поместье сейчас пустовало. И хоть ему и хотелось прямо сейчас дать себе зарок впредь его не покидать – просто взять и остаться в нем навсегда, - Драко понимал, что это невозможно.
Мерлин, а ведь он еще даже не ступил на его порог. И столько эмоций. Столько злости, столько ненависти ко всем, кто отнял его у Драко, – а, может, это Драко Малфоя отняли у Малфой-Мэнора?..

Юноша посмотрел на стоявшую рядом Грейнджер. Длинное платье стелилось по земле, обнаженные плечи покрылись мурашками. Почувствовав на себе взгляд Драко, Гермиона обратила к нему свое сияющее в лунном свете лицо. Боль тут же свернулась змеей где-то внутри, решив подождать и не изматывать Драко своим ядом. «И снова я ищу в тебе успокоения, Грейнджер», - как в тумане, подумал наследник именитого магического семейства и протянул девушке руку.

Они прошли сквозь приоткрытые ворота – и заспешили по дороге к поместью, чтобы окончательно не замерзнуть.
- Раньше это было просто невозможно, - процедил сквозь зубы Малфой. – Открытые ворота в Мэнор – ты только подумай! Но авроры снесли всю защиту, - его передернуло.
- Ты же понимаешь, что иначе было никак нельзя.

В глазах Драко Гермиона увидела злой огонек, знакомый ей еще со времен их прошлой жизни.

Эта аллея и Мэнор в целом навевали на девушку не самые приятные воспоминания об ужасной ночи, когда лесники привели их в поместье на растерзание семейству Драко, Беллатрисе и – если бы они задержались в нем подольше – самому Темному Лорду. Их спасло только чудесное появление Добби, но к тому моменту мальчики уже успели хлебнуть горестей заточения в подвале, а на Гермионе отыгралась Лестрейндж.

«Но сейчас-то все по-другому, - уговаривала себя девушка, идя по дороге к парадному входу. – Нет ни Беллатрисы, ни Люциуса, ни Волан-де-Морта, ни войны… Мне ничего не угрожает. Разве что, в Малфоя вселится призрак кого-нибудь из его предков, и он зарежет меня кухонным ножом». Подбадривая себя таким образом, девушка подумала, что все-таки этот ее поступок не имеет ни грамма здравого смысла – ни с того ни с сего аппарировать в запрещенное для Малфоя место… И все ради чего? Чтобы сделать ему приятное.
Так или иначе, она была сейчас здесь с ним, и он сжимал ее ладонь – чуть нервно, погружаясь время от времени в свои воспоминания и мысли. И ей очень хотелось, чтобы он не ушел в них с головой, чтобы остался на поверхности… рядом с ней.

Огромные медные кольца на входных дверях в поместье поддались с трудом – несколько месяцев их никто не смазывал. Малфой первый ступил на ковровую дорожку, пересекающую внушительных размеров холл. Дыхание перехватило: он уже забыл, каково это – задирать голову высоко-высоко, чтобы увидеть потолок с шикарными хрустальными люстрами, устрашающе нависающими над тобой. Мерлин, какой простор. Он, как мальчишка, крутанулся на месте, широко и счастливо расставив руки.
Гермиона смотрела на него удивленно – никогда прежде ей не случалось видеть у Малфоя проявления ностальгии и искренней радости от встречи со своими воспоминаниями. Он был похож на молодого волка, вернувшегося в родной лес. Вот только стаи его больше не было…

Где-то за портьерой рядом с девушкой что-то зашуршало.
- Ой! – Гермиона отскочила в сторону, когда прямо к ее ногам выкатилось нечто грязное и бесформенное.
- Молодой хозя-я-яин! – разверещалось нечто, тут же завидев Малфоя.
- Гемма! – Малфой, кажется, БЫЛ РАД видеть одну из своих домовых эльфов. – Вот я и вернулся, - он умерил свой восторг и постарался принять серьезный вид. – В каком состоянии находится поместье?
Гемма залепетала что-то о разбитых витражах в библиотеке, обрушившейся колонне в подвале и разрушенных аврорами тайниках. Малфой-младший слушал ее рассеянно – что бы ни случилось дурного, он снова был дома, и его радости от этого уже ничто не могло испортить. Лишь когда домовиха сказала ему что-то про спальню Люциуса и Нарциссы, Драко поморщился.

Гермиона стояла в стороне, наблюдая за этой почти «семейной» сценой, и все больше чувствовала себя лишним предметом интерьера. «Может, оставить его здесь, да смыться домой?» - опрометчиво подумала она, но вовремя вспомнила про связывающее их с Малфоем заклинание.

Наконец, молодой хозяин поместья обратил внимание на тихую гостью.
- Гемма, разожги камины, где только возможно. Пусть замок прогреется, - бросил он домовихе, а сам подошел к девушке. – Извини, мне хотелось узнать, как обстоят дела, - он виновато пожал плечами.
- Да что ты, конечно, - Гермиона все еще не верила в то превращение, что произошло за этот вечер с ее соседом: «Малфой – и извиняется!».
- Хочешь, покажу тебе замок? - Драко вопросительно поднял брови. – А то в прошлый твой визит сюда мы были не слишком гостеприимны, - он ухмыльнулся, и на секунду девушка подумала, что ничего не изменилось – перед ней – все тот же Драко Малфой, язвительный и надменный.
В интерьере своего поместья он действительно выглядел более представительно. В каждом его движении читалась уверенность: он знал, кто он и что здесь делает, - именно то, чего не знала про себя Гермиона.
Она неуверенно кивнула, не зная, обижаться ли на нечаянно упомянутый вечер пыток, когда она была здесь первый и последний раз в своей жизни, и проследовала за Малфоем в выходящий из холла коридор.

Домовиха, убегая по поручению младшего хозяина разжигать камины, не особо позаботилась об освещении – да и кому оно было нужно в заброшенном замке? В коридоре горели лишь немногочисленные золоченые канделябры, освещавшие гобелены и картины, в изобилии украшавшие бордовые стены. На картинах были изображены предки рода Малфоев, Блэков и прочих родственников их чистокровного семейства.

Когда они прошли мимо одного из них, старая сморщенная дама в ужасном вычурном наряде почти вывалилась из картины, стараясь присмотреться к идущим по коридорам фигурам. Что-то прошелестев, через миг она уже перебралась на соседнюю картину, а потом и на идущую следом за ней.
- Какой позор, - охнула она, рассмотрев, наконец, отпрыска великого семейства поближе. – Идти рядом с грязнокровкой!
Малфой-младший не удостоил ее взглядом и прошествовал мимо. Вслед ему донеслось:
- Да и сам-то! Сам-то не лучше! Какой позор!
Гермиона обеспокоенно посмотрела на парня, глаза которого моментально налились красным.
- Не обращай внимания. Ты же знаешь, это не на всегда, - она абсолютно не отреагировала на оскорбление в свой адрес, но отчего-то побоялась за чувства Драко.
Тот только кивнул, ускоряя шаг.

По левую руку от них промелькнули двери в Гостиный зал. Гермиону словно ударило током – снова нахлынули картинки из прошлого: страшная в своем безумии Беллатриса, распухшее лицо Гарри, ее собственная кровь на лезвии ножа.
- Эй, Грейнджер, ты чего? – Драко дотронулся до похолодевшей руки девушки.
Проследив за ее взглядом, он понял, отчего его спутница вдруг сделалась белее смерти. Он нахмурился: некрасиво получилось – она дала ему возможность побывать дома, с которым у него связано столько хороших воспоминаний, тогда как ее с Мэнором связывало лишь одно – та ужасная ночь и «Круцио».
- Прости, - в который раз за вечер это слово слетало с его губ, но это было уже неважно.
Драко потянул ее направо – подальше от вызывавшего неприятные воспоминания помещения. На самом деле, и у него с ним было связано мало приятного: перед глазами возникло лицо мертвой, висящей над столом в Гостином зале Чарити Бэбидж, отблески на лицах Упивающихся Смертью, сидящих по обе стороны от него… Слишком много бессмысленной жестокости – как и во всем, связанным с Темным Лордом.

- А вот и бальный зал, - он поспешил к арке в конце коридора.
Распахнув резные двери из красного дерева перед Гермионой, он остался стоять на пороге.

Девушка осторожно прошла вперед и огляделась: окна во всю стену, тяжелые, богатые парчовые занавеси с серебристыми кистями, свешивающимися почти до самого пола… Она подняла голову: огромные, поражающие воображение своими размерами люстры, – чуть запыленные, но прекрасные, - в каждой хрустальной подвеске-«слезе» преломлялся лунный свет. Огромное пространство, созданное специально для приемов в высшем свете. «Должно быть, отличная акустика», - подумала девушка и крикнула для проверки своей гипотезы: «Э-эй!». Эхо разнесло ее голос по залу, усилив в несколько раз. Гермиона звонко рассмеялась – последний раз она делала так в каком-то Итальянском соборе, когда они выезжали в тур по Европе с родителями, - и ее смех серебряными колокольчиками отразился от стен.

Драко стоял в дверях и следил за своей… надзирательницей? Пора бы отучиться ее так называть. Соседкой? Не отражает сути. «Наставница – вот самое правильное определение наших чисто деловых отношений», - усмехнулся своим мыслям Малфой.
Шелк стелился по полу, словно река, когда она обходила зал, в волосах играли отраженные сотней хрустальных слез лунные зайчики. В каждом ее движении было столько грации и изящества, что у Драко закружилась голова. «Откуда? Откуда, Грейнджер, в тебе все это? Ты же обычная… магглянка», - мысли путались и плыли в неправильном направлении.

Смех Гермионы вывел его из транса. Ему захотелось увидеть ее во всей красе – зажечь свет, придать этому залу парадный вид, как в былые времена. Он занес руку, чтобы взмахнуть палочкой, но в следующий же миг обессилено ее опустил.
Именно в этот момент Гермиона посмотрела в сторону, где стоял парень. «Должно быть, это так обидно», - закусила она губу.
- Давай я, - улыбнулась она ему из центра зала и, сделав несколько плавных движений, зажгла две из пяти люстр над их головами.

Быть может, они отвыкли от света, пока бродили по замку в полумраке, но даже этот свет вдруг показался ослепляющим. Гермиона зажмурилась, а когда через несколько секунд открыла глаза, то увидела прямо перед собой бесшумно скользнувшего к ней по идеально блестящему паркету Драко.
- Помоги? – он держал в руках не что иное, как музыкальную шкатулку.
- Где ты ее раздобыл? – Гермиона не уставала удивляться сегодня. – И с чем помочь?
- Стояла на камине, - Драко кивнул в сторону мраморной каминной полки недалеко от них. – Сделай громче, - он открыл крышку, и на свободу вырвалась прекрасная вальсовая мелодия.
«Нет, этого быть не может», - про себя подумала Гермиона, но прошептала: «Кресцендо», - и вот уже музыка наполнила собой весь зал. Сердце куда-то ухнуло, и кончики пальцев стали совсем ледяными, захотелось спрятаться куда-нибудь и ни в коем случае не верить в то, что происходит.
- Можно пригласить вас на танец? - обворожительно улыбаясь и пристально глядя девушке в глаза, обратился к ней Драко, галантно протягивая руку и чуть кланяясь.

«Видела бы ты свои глаза», - весело и совершенно беззлобно подумал юноша. Ему очень нравилось смущать ее так – не подколами и сомнительными шуточками, а проявлением других своих качеств. Он и сам был смущен, но ничего не мог с собой поделать – что-то неумолимо тянуло его к ней, и это были далеко не «наручники» на их запястьях…

Гермиона, слыша лишь колотящееся до неприличия громко сердце в своей груди, наклонила голову в ответном жесте и подала свою руку.
Уже через секунду они закружились по залу в вальсе. Теплая рука Малфоя осторожно сжимала ее ледяные пальцы, а вторая ладонь лежала на коже ее обнаженной в вырезе спины, обжигая не хуже любых заклятий. Серебристые глаза, не отрываясь, смотрели на нее, изучая то одну, то другую черточку ее лица, и Гермиона с каждой секундой краснела все сильнее. Драко, кажется, заметил это и широко улыбнулся, прижав ее к себе сильнее.
- Ну что ты, - прошептал он совсем рядом с ее ухом, утыкаясь носом в копну серебрящихся в свете люстр волос, - ты неплохо танцуешь.
«Как будто только это меня и волнует», - подумала Гермиона, но мысленно поблагодарила Драко за то, что тот подкинул ей тему для разговора.
- Спасибо, брала уроки танцев, - она чуть сконфуженно улыбнулась. - А у кого-то это умение, наверное, врожденное.
«И не только это», - захотелось ответить Драко и совершить самый сумасшедший поступок за этот вечер и, может, за всю его жизнь: поцеловать ее прекрасные улыбающиеся губы, наплевав на все предрассудки, связанные с чистотой крови.

Стены Малфой-Мэнора за всю свою многовековую историю не видели большего помешательства: лишенный своей природы наследник чистокровного семейства танцует вальс с представительницей низшего сословия. Танцует и сгорает от желания обнять и поцеловать каждый сантиметр этой светлой кожи, обтекаемой прохладным красным шелком, закружиться с ней в водовороте ощущений и эмоций, почувствовать под своими пальцами, как бьется каждая венка под ее кожей, впитать каждой клеточкой тот томительно-душный запах корицы, что всегда исходит от ее волос.

«Возьми себя в руки», - сказал себе юноша и с трудом увеличил дистанцию между ними.
- Знаешь, когда растешь в семье аристократов, то волей-неволей учишься всему этому, - он вернулся к ее глазам – медовым, теплым, с тонкими прожилками золота. Каждая ресничка оттеняла этот цвет, и он готов был поклясться, что от глаз танцующей с ним Гермионы исходит мягкое сияние.
- Ну да, наверное, - девушка отвела взгляд и, кажется, сжала его ладонь сильнее.
Нет, ему не показалось, - Гермиона неожиданно погрустнела.
- Что случилось? – он снова поймал ее взгляд.
- Опять зачем-то вспомнила о родителях, - она вздохнула.
- Так и где же они сейчас? – Малфой продолжил начатый в ее гостиной разговор.
- В Австралии, - прошептала Гермиона, и ее глаза наполнились слезами.
- Э-эй, ну чего ты, - Драко прекратил танец и обнял девушку, ласково поглаживая по голове. – Зато они живы и здоровы. А мои, вот, сама знаешь – кто в тюрьме, а кто в лечебнице, - он старался придать своему голосу веселый тон, но получилось плохо.
- Я ценю, Драко, - Гермиона все поняла и так. – Но это спорно: что лучше. Твои родители… понимаешь, - пытаясь не зарыдать снова, как тогда в квартире, она изо всех сил впилась пальцами в спину Драко, - они помнят о тебе, и будут помнить всегда. И, даже умирая, они будут знать, что у них был прекрасный сын. А мои… мои… - она неимоверным усилием воли сдержалась и не зарыдала, но очень больно прикусила губу, и та моментально покраснела и распухла.
Драко выпустил Гермиону из своих объятий, а потом ласково взял ее за подбородок и посмотрел во влажные глаза.
- Прекрасная – это ты, - и он поцеловал ее так осторожно, как только мог.
Мягкие теплые губы девушки раскрылись навстречу ему безо всякого сопротивления, а пальцы с его плеч переместились на затылок, зарывшись в мягкие, почти шелковые платиновые волосы. Гермиона зажмурилась и всем телом подалась навстречу Малфою, позволяя ему обнять ее снова, прижать к себе, почувствовать, как бьется ее сердце, и самой ощутить всем своим существом его учащенное сердцебиение. Два сердца, качающие совершенно обыкновенную человеческую кровь, сейчас стучали настолько близко друг другу, что, казалось, стали единым целым.

@темы: Уж лучше Obliviate!, harry potter и все-все-все, fanfiction

---

Постриглась. Ничего необычного, все как всегда - челка и лесенкой волосы чуть ниже плеч. Но как приятно пару дней походить с нормальной прической ^__^ Потом все это великолепие, конечно, сойдет, а укладывать так, как в салоне, не получается =/ Абидно, блин.

---

Марго, это чистой воды баловство

Черкнула пару строк по близнецам. Это и не фик даже, а просто - проба пера, несерьезно. Пытаюсь угадать настроение, только и всего.
Критично оценивая, как думаешь, получилось хоть чуть-чуть уцепиться? Мне кажется, не очень х)

- О, неужели это…
- Наш маленький Ронни!
- Танцует с очаровашкой Элизабет.
- Нет, ее зовут Кэтрин.
- Ты ничего не смыслишь в женских именах. Ее наверняка зовут Мюриель.
Громкий хохот, хмурый взгляд Рона, он останавливается и снимает руки с талии Лаванды.
- Джордж, ущипни меня.
- Эй, не так сильно!
- Я всегда серьезно отношусь к заданиям, ты же знаешь. Зачем…
- Меня надо ущипнуть? Я, кажется, сплю.
- Мы оба спим. Смотри-ка, Гермиона в платье!
- В светлом.
- С блестками.
- Такое было у тетушки Мюриель.
- Заткнись, Джордж, мы не видели Мюриель в платье.
- Она могла сменить гардероб.
- За те три года, которые действует..
- Заклятие отпугивания близнецов Уизли.
- Даа, не стоило ее тогда увеличивать ее…
- Всего лишь жертвы ради науки.
- Но она не оценила.
Гермиона приближается и кидает укоризненный взгляд.
- Где ваши пары?
- Пары?
- О, прелесть, ты про Анджелину и Кэти? Они ушли.
- Какие-то срочные дела. Надо было сменить обувь.
- Эти тряпичные тапки никуда не годятся.
- Братец, надо было меньше наступать им на ноги!
- Я прекрасно танцую, ты просто завидуешь. Гермиона, не слушай его.
Гермиона пожимает плечами. С улыбкой наблюдает за переглядываниями братьев и не уходит.
- Доказать?
И Фред берет ее за руку и выводит ближе к центру зала.
Джордж ухмыляется и удобнее устраивается на сиденье.
А Гермионе вдруг кажется, что у Фреда теплые руки. И у него слишком громко бьется сердце.

---

Удалила почти все аватары Т_Т Чтобы ужаться до бесплатного сервиса и загрузить парочку новых. Грустно глядела вслед удаляемым Хаусу, Клинике и просто_любимым_авам. Нет, не выдержит душа поэта, и я пойду платить за сервис, чую) Потому что это нереально - выбрать из такого количества моих аватаров всего восемь. Этого мало, чтобы рассказать о себе и просто полюбоваться на красотень)
Эх.
Зато теперь в арсенале братья Фелпсы ^_^ И можно будет пойти на поиски новых чуд по новым интересам.

---

Блин. Ну блинский же блин. Сегодня хотела идти к научнику. План распечатала курсовой. А его не было на кафедре. И даже информации о приемных часах на дверях кафедры никакой. Отловила какую-то тетку, та сказала, что инфа будет в понедельник.
Да что ж такое, я всего один раз с ним виделась - когда он только сказал "пишите план, читайте литературу", прислал список лит-ры и все. А ведь надо бы уже начать писааать х)

---

House 7х11

Хаус неожиданно *моя бдительность была усыплена, ага* напомнил, каким он может быть. И сериал, и Грег) Серия в традициях серий-дилемм Хауса, понравилась.
Мастерс поступает глупо, но за такую.. смелость? решительность? ее нельзя не уважать. Вообще, мне нравятся эти отношения - ее с Хаусом, такого в сериале еще не было.
Тауб... В этой серии показал себя с лучшей стороны, за что и получил.
Чейз, Форман - мимо, хотя я жду хоть какого-то развития истории у Чейза. Все надежды на финал и Тринадцатую, да.

Хадди - на вы-со-те, их тандем все интереснее и интереснее.
Серия сама по себе, может, и не самая яркая - и в буквальном смысле тоже, цветовое решение тут определенно навевало) - но была немного неожиданной после тех гладких серий)

---

Уж лучше Obliviate! 4-7 главы

4-7 главы

-- 4 --

- Дом, милый дом, - пробормотала себе под нос Гермиона, обретя почву под ногами.

Они с Малфоем стояли в каминном проеме в гостиной ее небольшого домика на окраине Брайтон-Хова. Рука девушки все еще лежала на талии обессилевшего парня, а он все еще опирался на ее плечо. Через несколько мгновений к Гермионе пришло понимание, что необходимости в этом больше нет.
- Малфой, ради бога, ты не пушинка! – Грейнджер вынырнула из-под руки Драко и шагнула в гостиную.
- Да нахрен мне не сдался такой костлявый костыль, как ты, - скрипнул зубами юноша, с трудом удержав равновесие.
Боль постепенно отпускала, уходя куда-то вглубь, но слабость была страшной.

Гермиона стояла посреди комнаты и впервые за долгое время не имела ни малейшего представления о том, что же делать дальше. Она осталась один на один с тем, кого все семь лет учебы в Хогвартсе ненавидела всем сердцем. С тем, кого считала омерзительным, надменным, не стоящим и ломаного сикля гадом. С тем, кого внезапно решила спасти от самого ужасного, что могло случиться с волшебником этого мира – заточения в Азкабан. С тем, кого она… спасла.
Гермиона мотнула головой, пытаясь привести в порядок рой мыслей в своей голове. «Сказала А – говори и Б. Раз я заварила эту кашу, - она покосилась на бледного, как смерть, Малфоя, - то надо идти до конца. Конечно, я не могла ожидать, что его всецело повесят на меня, но в словах Джонс была толика правды – лучше меня ему никто не объяснит, как жить в мире магглов. Взялась помогать – придется делать это и дальше».

- Ну и долго ты будешь там стоять? – девушка скрестила руки на груди. – Как предмет интерьера ты меня, поверь, не устраиваешь, - ей стоило больших усилий выдерживать такой жесткий тон, глядя на то, как бывший слизеринский принц почти сползает по стенке.
Безумно хотелось ему помочь – просто по-человечески.
- Ложись пока на диван, я же вижу, тебе… не очень хорошо, - она слегка рассеянно взмахнула рукой, словно демонстрируя Драко его неважную форму. – А я по-быстрому сделаю тебе настойку.
- Браво, Грейнджер, - Драко, пошатываясь и держась за стенку, приблизился к дивану и рухнул на него, - я-то думал, ты уже и не догадаешься предложить гостю пройти, - он пытался растягивать слова на свой обыкновенный манер, но воздух из легких шел толчками, отзываясь на пульсацию боли внутри.
Он обессилено повалился на подушки, подогнув под себя ноги – диван явно не был рассчитан на таких длинных гостей, да и в позе гомункула боль всегда приглушалась.
Грейнджер дала слабину и спросила обеспокоенно:
- Тебе и правда так больно?
Это была ее ошибка - Малфой не преминул возможностью надавить на живое, почувствовав жалость к себе, которой не терпел:
- Ты помнишь Круцио? - он поймал взгляд Гермионы и ухмыльнулся, - Ну да, как же тебе забыть тетушку Беллу, - выдержав паузу, словно наслаждаясь болезненными воспоминаниями девушки, читавшимися на ее лице, он продолжил. - Ну так вот оставь это чувство лишь в венах, но умножь на два. Приблизительно так я себя и чувствую. Словно меня выжигают изнутри раскаленными нитями, - он драматично закрыл глаза.

Гермиона фыркнула и скрылась на кухне, откуда тут же послышалось бренчание каких-то посудин. Драко постарался как можно глубже вздохнуть, наполняя свою истощенную кровь кислородом. Надо было отвлечься, и впервые за то время, как они очутились в квартире у Гермионы, он огляделся.

Гостиная была обставлена очень просто: небольшой диванчик, кресло и камин составляли всю меблировку комнаты. На окне висели незатейливые золотистые шторы, делавшие проникавший в комнату дневной свет еще более мягким, на кремовых обоях были развешены парочка картин с видами каких-то водопадов, умиротворявших своим журчанием, а на камине стояли фотографии улыбающихся мужчины и женщины («Родители», - подумал Драко). Сразу из гостиной была видна маленькая прихожая с бордовыми обоями, пересеченными золотыми полосами. Драко усмехнулся: «Гриффиндорка долбанная, даже сюда протащила цвета своего ненаглядного факультета». С противоположной же стены гостиная продолжалась двумя небольшими спальнями и ванной комнатой. Квартиру можно было бы назвать уютной, но уж больно она была мала – на крошечном пятачке умещалось сразу несколько дверей, проходов и помещений разного назначения.
«Как она может жить в этой конуре?» - Драко поморщился и прикрыл глаза, вспоминая просторы своего родового гнезда. Теперь он мог лишь мечтать о том, чтобы очутиться там – слишком много запретов стояло на его пути.

- Не время спать, - голос Гермионы бесцеремонно вывел юношу из состояния транса. - На, выпей, - она протянула ему кружку с какой-то дымящейся жидкостью.
Драко раздраженно зыркнул на девушку: уж лучше бы он заснул и забылся.
- Отравить решила? – уголок рта пополз вверх.
- Не паясничай, а пей. Меньше всего в этой жизни я хотела, чтобы на меня свалился со своими проблемами Драко Малфой, но если я тебя отравлю в первый же день, то по головке меня точно не погладят, - Гермиона все еще держала кружку, дожидаясь, пока парень соизволит забрать ее.
Драко чуть подрагивающими пальцами – что не укрылось от взгляда девушки, - принял кружку из рук своей спасительницы и с сомнением покосился на содержимое.
- Ты уверена, что мне стоит это пить?
- Если хочешь, чтобы боль стала меньше. Я специально сварила, - в ее голосе послышались чуть хвастливые нотки.
Драко многозначительно поднял брови:
- О. Ну, в таком случае, мне все равно стоит опасаться отравления. Только непреднамеренного.
Грейнджер вздохнула:
- Не один ты блистал на Зельях, смею напомнить. Да и в колдомедицине я тоже кое-что смыслю.

Мерлин, они находятся рядом меньше часа, а она уже устала держать оборону в этих перепалках, язвительных диалогах и шуточках. Что же будет дальше?
Дождавшись, когда Драко выпьет приготовленное зелье, она забрала кружку и снова ушла на кухню.

Вкус выпитого Драко сравнил про себя с испражнениями соплохвостов, но стоило признать, что подействовало варево тут же: остатки боли ушли, оставив после себя лишь чувство опустошенности. Пожалуй, процедуру, совершенную над ним, можно было в какой-то мере сравнить с кровопусканием: ведь незаменимая часть крови, которая всегда была в нем, теперь отсутствовала. Насколько материальны были те серебристые нити, то волшебство, что выкачал из него Дингл, судить было сложно, но Драко совершенно точно чувствовал себя обескровленным. От этого очень сильно клонило в сон, и, когда последние тлеющие в его венах угольки боли потухли, он забылся.
Через пару минут появившаяся в гостиной Гермиона нашла парня спящим, обнявшего себя за плечи и с поджатыми к животу ногами. Его явно морозило, но зато страдальческие морщинки на лице разгладились, и дыхание выровнялось. Гермиона чуть улыбнулась.
- До невинного младенца тебе далеко, хорек, но иногда ты умеешь быть безобидным и даже милым, - прошептала она себе под нос и отправилась в спальню за пледом, чтобы потом укрыть им своего бывшего врага.

***

Драко проснулся глубокой ночью – сквозь шторы на него падал блеклый свет почти круглой луны, в квартире не было слышно ни звука. Он с удивлением обнаружил на себе клетчатый шерстяной плед и, стараясь не проникаться благодарностью к этой мерзкой девчонке, из-за которой он, собственно, и оказался в таком бедственном положении, прямо в темноте отправился на кухню – страшно хотелось пить.

В холодильнике нашлось молоко, и он осушил почти весь пакет, когда вдруг зажегся свет.
- О, ты тут, - Гермиона часто заморгала – то ли ее саму ослепила зажженная лампочка, то ли она и правда не ожидала увидеть на кухне Малфоя.
- А где я еще мог быть, если меня нет в гостиной? – фыркнул Драко, по-хозяйски облокачиваясь на холодильник.
На самом деле, он просто все еще чувствовал слабость и был не против чувствовать опору под рукой.
- Я забыла, что ты вообще здесь, - сонно пробормотала Гермиона, посильнее запахивая свой байковый халатик и протискиваясь мимо Драко к холодильнику.
- О-о-о, ну извините, - парень сделал еще несколько глотков из пакета.

Повисла пауза: Гермиона даже не собиралась ничего отвечать – она просто пришла на кухню утолить жажду.
Налив себе стакан воды, она также молча направилась обратно в спальню, но в последний момент Малфой схватил ее чуть повыше запястья, заставив обернуться.
- Грейнджер, я все хотел спросить: зачем тебе вообще понадобилось меня вытаскивать из Азкабана? – серебристые в свете луны глаза требовательно уставились на Гермиону.
Девушка поморщилась и попыталась высвободить руку, но хватка даже ослабевшего Малфоя была стальной.
- Знала бы я сама ответ на этот вопрос, - устало проговорила Гермиона и отвела глаза.
Пальцы, сжимавшие запястье, чуть разжались.
- В смысле?
- Малфой, я сама не знаю, что на меня нашло. Наверное, хваленый гриффиндорский принцип во всем идти до конца, не деля людей на хороших и плохих. Если кто-то в беде – то его надо выручать, - она снова встретилась глазами с Драко. Его взгляд был обескураженным.
- Ну а гордость, Грейнджер? Как же хваленая гриффиндорская гордость? Мы всегда с тобой общались, как кошка с собакой. Сколько говна ты на меня вылила, и сколько – я на тебя. Так какого боггарта?!
- Я же сказала – не знаю! – Гермиона разозлилась и вырвала, наконец, руку. – Вот взяла и засунула свою хваленую гриффиндорскую гордость себе в задницу! - Она зло передразнила Малфоя, у которого глаза стали еще круглее в ответ на такую наглость со стороны Золотой девочки. – Доволен? – она пулей вылетела из кухни, и спустя мгновение Малфой услышал, как хлопнула дверь в ее спальню.

Драко задумчиво прислонился затылком к кухонному шкафчику и на какое-то время застыл, переваривая полученную информацию. Девчонке верилось с трудом, но никакого рационального объяснения ее поступку он тоже найти не мог.
Вздохнув, он вернулся в гостиную – осваивать вторую спальню ему сейчас совершенно не хотелось. Грейнджер вряд ли приготовила ему постель, ведь она сама вчера впервые узнала, во что вляпалась.

Ох, уж, это Министерство… Драко усмехнулся.
Ладно, с этим как-то придется жить. «Всего каких-то два года, - постарался успокоить себя парень. – Что я – тупее этих грязнокровок и не разберусь, как они обходятся без магии?»
Он еще и суток не провел в том состоянии, в котором ему предстояло жить еще долгое время, но одно обстоятельство уже успело его огорчить: он больше не чувствовал магии. То есть, магии вокруг себя. Ни от зелья, сваренного Гермионой, ни от стопроцентно раздвинутых заклинанием Расширения стен ее дома для него больше не исходило никаких особых вибраций, которые раньше были для него очевидны. Столкнувшись с чем-то магическим, он больше не смог бы узнать природу этого «чего-то». Вместе с магией из его крови ушло и чутье…
Драко закусил губу, пытаясь не думать о том, что теперь ему недоступно, и, снова свернувшись в комочек под заботливо принесенным хозяйкой дома пледом, погрузился в тревожный сон.

Ему снился Азкабан. Он слышал, как в коридорах кто-то переговаривался, снова решая, что делать с очередным окочурившимся со страху заключенным. В какой-то момент он понял, что этот заключенный – он сам, и в ужасе проснулся.

***

Комнату заливал утренний свет, струящийся через окно, пахло булочками и корицей. В кресле недалеко от него сидела, поджав под себя ноги, Гермиона и сосредоточенно изучала содержимое какой-то коричневой папки. Драко не понравилась мысль о том, что Грейнджер все утро наблюдала за тем, как он спит, – и настроение тут же испортилось.
- Что читаешь? – раздраженно спросил он.
Гермиона взглянула на него исподлобья и снова вернулась глазами к строчкам.
- Инструкции по обращению с тобой.
Малфоя аж подкинуло на диване – что эта маленькая дрянь себе позволяет?! Говорит о нем, как о каком-то предмете.
Грейнджер словно почувствовала, какое глубокое оскорбление нанесла своим ответом Драко и, криво усмехнувшись, подняла папку со своих коленей так, чтобы был виден заголовок: «Инструкция по вопросам обращения с магически недееспособным Д.Л. Малфоем»
- Мудаки, - сквозь зубы выплюнул парень. – И что пишут? – спросил он с плохо скрываемым любопытством.
- Да треп один, - махнула рукой Гермиона. – Формы ежемесячной отчетности о твоей «ассимиляции в новой среде», - она скривилась, - список запрещенных мест и действий, денежные вопросы…
- А вот с этого места – поподробнее, - Малфой приподнялся на локте. – Я думал, после ареста все мои счета закрыли. Как и счета матери с отцом, - произнес он чуть тише.
- Так оно и есть, но не совсем. - Гермиона снова уткнулась в свое чтиво. – Счета закрыли, но в свете последних обстоятельств, - она красноречиво обвела свою квартиру пальчиком, - одну треть всех твоих денег разморозили и поместили на другой счет в Гринготтс. Оперировать ими могу только я, и почти все имеющиеся на нем средства уже переведены в фунты стерлингов, - она замолчала, но, встретившись с непониманием в глазах Малфоя, пояснила. – Местную валюту магглов.
- Чудесно, - жертва обстоятельств оживился. – Значит, ты их обналичишь и отдашь мне. Я тебе не доверяю.
- Ожидаемо, - поджала губы Гермиона. – Зато мне доверяет Министерство. И поэтому по каждой операции будет требоваться детальнейший отчет. Зачем, на что, куда, точно ли были потрачены, в пятидневный срок необходимо предоставить чек… Ну, все дела, - она развела руками, словно извиняясь.
- Хреново, - снова помрачнел ее собеседник.
- Малфой, да на что они тебе? Ты пока все равно ничерта не смыслишь – ни в валюте магглов, ни в их средствах коммуникации, ни в нормах поведения, - Гермиона отложила папку в сторону и, поджав коленки к самому подбородку, обняла их руками.

Сейчас она была похожа на маленькую девочку – совершенно обыкновенную магглянку, миленькую и простую, - словно бы за ее плечами не лежала страшная война, смерти друзей и нескончаемые лишения, словно бы впереди у нее не было работы в самой серьезной организации волшебного мира, а еще ей не надо было разгребать проблемы своего бывшего заклятого врага.
Малфою вдруг расхотелось дерзить Грейнджер, хотя он не был согласен с утверждением, что он ничерта не смыслит в мире магглов. Нормы поведения не могли отличаться кардинально: они, скорее всего, были в разы проще норм, принятых в волшебном сообществе, - а освоить обращение с парой-тройкой новых для него предметов, наверняка, не было такой уж непосильной задачей.
Но сейчас он почему-то решил промолчать. И, поднявшись с дивана, просто бросил Грейнджер: «Я в душ», - и скрылся за дверью ванной комнаты.

-- 5 --

Только в душе он вспомнил об одной маленькой детали – у него не осталось личных вещей. Никаких. Все, что у него было на данный момент – министерская мантия, выданная ему перед судом, министерская же рубашка и… Драко даже не мог точно назвать то, что ему выдали – согласно смутным представлениям молодого человека, это были маггловские брюки. Ужасно сшитые, непонятного покроя, цвета и размера – на теле они выглядели не менее ужасно. Семейный портной Дюплесси наверняка упал бы в обморок при их виде. «Он вообще был впечатлительным малым» - подумал Драко, кинув хмурый взгляд на свое отражение в зеркале над раковиной.
Наверное, он бы даже не отказался от форменной одежды Хогвартса. Да и иллюзия того, что они все еще находятся в знакомом, таком безопасном мире школы, что их, как всегда, тщательно оберегают от внешних опасностей, не помешала бы.

Кстати, об опасностях.

- Грейнджер! - крикнул Драко, присев на край светло-серой ванны. – Грейнджер, ты тут?
Голос девушки, приглушенный дверной панелью, звучал так же недовольно, как и его собственный:
- Да куда ж я денусь из своего дома! Чего тебе? – кажется, оторвалась от очередного важного дела.
- Грейнджер, ты случайно не хранишь у себя дома парочку мужских мантий? Рубашек? Хоть каких-нибудь вещей? Твой ненаглядный Крам мог бы оставить тебе на память свою рубашку, пропитанную запахом его побед, славы, ну или как он это тебе презентовал…

Сидеть на краю Грейнджеровской ванной в одних трусах было неуютно. Не менее неприятно было чувствовать свою зависимость от девчонки даже в таких мелочах. Дементоры бы побрали их всех…
За дверью повисла тишина. Упала в обморок, представив его без одежды? Драко усмехнулся: думать в таком ключе о потенциальном надзирателе было проще. Искать изъяны, представлять в виде обычной девчонки, падкой на…

- Приоткрой дверь, - раздалось снаружи. – Я дам тебе одежду.

Он подошел к двери, медленно ее приоткрыл, проклиная глупость ситуации.
Щели как раз хватало, чтобы Гермиона просунула туда руку с… Мерлин, что это?! Огромный свитер бурого цвета и мятые черные штаны. Прекрасно.

- Ты издеваешься? – терпение, казалось, куда-то стремительно утекало. - Идиотка, я просил одежду, а ты притащила какие-то обноски. Иди ты к боггарту!
- Ничего другого нет, и мне надоело стоять в этой дурацкой позе. Если решил сделать ванную своей резиденцией, то мог бы сказать заранее.

«Может, все магглы так одеваются? А что, вполне соответствует их внутреннему содержанию…» - обреченно вздохнув, Драко резко потянул на себя все это рубище.
Когда с переодеванием было покончено, Малфой вышел из ванной, точно зная, что скажет этой дуре все, что о ней думает.
Грейнджер сидела на диване, ожидая появления Драко. Но то, что она увидела, превзошло все ее ожидания. Растянутый свитер свешивался почти до колена, а более-менее подошедшие по размеру брюки выглядели на этом ссыльном аристократе на редкость старомодно.

- Прямо, стиль «гранж», - прыснула Гермиона, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться во весь голос: никогда прежде она не видела, чтобы Малфой выглядел настолько нелепо.
- Прямо что?! – Драко был вне себя от злости: эта идиотка еще смеет над ним смеяться!
- Забудь, - Гермиона махнула рукой, все еще улыбаясь. – На папе оно выглядело лучше.
- А я-то думал, что хуже семейства Уизли, так любящих обноски, не одевается никто, - юноша презрительно скривил губы.
Гермиона вдруг резко стала серьезной. «Больная тема? И что же именно?», - юноша пытался уловить тонкую грань, которая изменила настроение его надзирательницы - это могло пригодиться ему в будущем.
- Носи, что дают. Потом что-нибудь придумаем, - она поджала губы.
- Уж лучше я снова надену министерское тряпье, - парень потянулся к сложенным на полке в ванной вещам. – Вот только они смердят крысами, которые там работают, - аристократический нос сморщился. – Как магглы чистят свою одежду?
- Не поверишь: вручную.
Вещи выпали из рук огорошенного парня.
- То ли еще будет, - ухмыльнулась его мучительница.

***

Сквозь сон Драко услышал, как в комнате что-то зашуршало, а потом в глаза ударил ослепляющий свет.
- Грейнджер, какого хрена?!
Гермиона стояла в дверях и, кажется, совершенно не испытывала мук совести.
- Хватит дрыхнуть, я на работу опаздываю, - она скрестила руки на груди.
- Соплохвост тебя поцелуй, Грейнджер! Я, конечно, понимаю, что у тебя хронический недотрах, но это не повод врываться ко мне в комнату с утра пораньше! – Малфой зло накинул себе на голову одеяло, отвернувшись к стене.
- Да как тебе не стыдно! – Гермиона твердым шагом пересекла комнату и попыталась вытащить ретивого слизеринца из его прикрытия.
- Стыдно должно быть тебе, Грейнджер, потому что я не одет, - последовало язвительное замечание из-под одеяла.

Эти слова подействовали на Гермиону, как разряд тока. Она моментально отдернула руки от бесформенного комка из простыней и одеял, под которым скрывался Малфой. Спустя секунду самодовольное лицо победителя вынырнуло на поверхность.

- Я убегаю, а с тобой надо провести инструктаж, - Гермиона поджала губы. – Ты вчера, помнится, возмущался, что тебе не нравится та одежда, которую я тебе дала.
- Рубище, - презрительно скривился парень.
- Ну так вот. Я подумала, что можно оставить тебе деньги. Через два квартала отсюда, - девушка махнула рукой в направлении окна, - есть галерея магазинов. Там ты себе наверняка что-нибудь найдешь, - она протянула Малфою красную кредитку. – Только постарайся все не потратить, - длинные красивые пальцы вынырнули из-под одеяла и, схватив добычу, снова спрятались в укрытии.
Гермиона с сомнением взглянула на парня.
- А хотя Мерлин с тобой – можешь потратить все. Я потом с твоего счета в Гринготтсе спишу.
Она еще на какое-то время задержалась у постели Малфоя, и тот, не выдержав, съязвил:
- Можешь не ждать, Грейнджер, тебе не обломится.
- Придурок, - бросила Гермиона и пулей вылетела из комнаты.

***

Рабочий день в Министерстве выдался на удивление спокойным: ни тебе «сиреневых дел», ни судебных разбирательств. Заходила сестричка Патил, принесла свои соболезнования по поводу совместного проживания с Малфоем, Хиггс с его вечными подмигиваниями что-то сморозил про то, что родное Министерство любит устраивать личную жизнь своих сотрудников.
В общем, освободиться сегодня получилось пораньше. По пути домой Гермиона завернула в бакалейную лавку и, мило поболтав с продавщицей, тетушкой Лу - бывшей сотрудницей Аврората, заспешила к дому.

«Интересно, а чем буду заниматься я, когда выйду на пенсию?» – задумалась Грейнджер.
Когда она открыла входную дверь, вопрос тут же снялся: «Нет. Я просто не доживу до нее. Малфой меня в могилу сведет куда раньше».

Гостиная была наполнена табачным дымом – хоть топор вешай, на полу там и тут валялись пакеты с лейблами именитых марок одежды, красноречиво свидетельствовавшие о том, что денег на кредитке Гермионы больше не осталось.
В кресле, вальяжно развалившись, сидел Малфой. «О, нет, простите, - поправила себя мысленно Гермиона, - Мистер Драко Люциус Малфой. Именно так и ни буквой меньше». Он картинно держал в пальцах длинную сигарету и, судя по надменному и крайне сосредоточенному выражению лица, строил планы по завоеванию мира. Завидев Гермиону, он помрачнел.

- А, это ты, - разочарованно протянул Малфой, делая очередную затяжку. – А я уж надеялся, что ты останешься жить на работе.
- Малфой, какого боггарта ты тут так надымил? – Гермиона с отвращением помахала перед носом рукой.
Взмахом волшебной палочки она открыла форточку на кухне и, собрав дым в плотный сгусток, выпроводила его из квартиры.
Малфой проводил ком дыма разочарованным взглядом.
- А в этом что-то есть, - растягивая слова, Малфой, было, снова поднес сигарету к губам, но Гермиона его опередила.
- Акцио, сигарета!
Тонкий «Kent One» вырвался из аристократических пальцев наследника чистокровного семейства и был нещадно затушен о каминную полку.
- Ты совсем охренел, - Гермиона с раздражением кинула окурок в камин и, перешагнув через пакеты с одеждой, опустилась на диван. – Я и не знала, что ты куришь.
Парень сморщил нос.
- А я и не курю. Просто милая девушка-консультант из «Alexander McQueen» меня посвятила в это таинство, - он хмыкнул. – Вот и решил немного поэкспериментировать.
- Ах, девушка, - Гермиона бросила на Драко уничтожающий взгляд. – Ах, Александр МакКуин. Стоп! – ее глаза округлились. – Ты купил там что-то?! В одном из самых дорогих бутиков, которые только можно было придумать?!
- И не только там, - Драко пожал плечами. – Аристократам, Грейнджер, не к лицу носить всякие обноски, которые продаются в прочих задрипанных магазинчиках.

Гермиона закатила глаза. Только сейчас она по-настоящему рассмотрела то, во что был одет ее подопечный: элегантные черные брюки, тонкая рубашка насыщенного вишневого цвета, остроносые лаковые ботинки. На тонком запястье красовались дорогие часы, рукава рубашки были немного закатаны, обнажая белоснежную кожу идеальных рук, ворот – расстегнут ровно на столько, чтобы свести с ума, но оставить в живых любую девушку, имевшую счастье встретить на своем пути Малфоя.
«”Армани” или “Версаче”?» – Гермиона, не моргая, изучала сидящего перед ней щеголя.
Над прической юноши тоже явно поработали: волосы были аккуратно уложены, но светлая, почти платиновая челка, будто бы небрежно, а, на самом деле, абсолютно продуманно, спадала на глаза.
«Античный бог и то будет выглядеть убого рядом с этим засранцем», - про себя вздохнула Гермиона, признавая, что чувство стиля Малфою не отказало и в маггловском мире. Хотя она, честно говоря, надеялась на то, что Малфой не будет особо разбираться и, сочтя все маггловские вещи ниже своего достоинства, купит почти первое, что попадется под руку.

- Ладно, я даже не хочу спрашивать, сколько все это стоит, - она вздохнула и поднялась с дивана.
- Умная девочка, - усмехнулся Драко.
- Кстати, неплохо смотрится, - бросила, словно бы между прочим, Гермиона, выходя из гостиной.
- Еще бы, - откликнулся привыкший получать комплименты юноша, а про себя подумал: «А ты не так безнадежна, как я думал, Грейнджер».

***

В целом, жизнь с Малфоем напоминала Гермионе приезд в гости ее шестилетнего кузена несколько лет тому назад, когда она еще жила с родителями. За ту неделю, что маленький Джим гостил у них, она прокляла все на свете и уверилась в том, что детей заводят только очень отважные люди. Ребенок бесконечно капризничал и требовал внимания двадцать четыре часа в сутки. Ему всюду нужно было засунуть свой маленький нос, и Грейнджеры только и делали, что бегали за ним по всему дому – следили, чтобы чадо не попало в передрягу. Все-то ему нужно было объяснять, всюду водить за ручку и следить за тем, чтобы он не натворил ничего лишнего.
Вот и Малфой, для которого в новинку было почти все в этом новом для него мире, нуждался в точно таком же присмотре. Сидя на работе, Гермиона все время дергалась и не находила себе места: что она обнаружит, вернувшись сегодня домой? Труп Малфоя был бы меньшей – и самой приятной – из возможных бед.

Но, надо признать, он достаточно быстро адаптировался к действительности. Уже на третий день жизни у бывшей однокурсницы он воспользовался самым маггловским средством связи – телефоном – и заказал себе пиццу. На пятый – доехал до другого конца города на автобусе, хотя первое время эти «тарахтящие коробки» вызывали в нем тревогу, граничащую с паникой.
В общем, когда ему это было нужно, Малфой вполне неплохо справлялся с «процессом ассимиляции», как было сказано в формах отчетности Гермионы. Вот только ему очень редко это было нужно.

Дни сменялись днями, риэлтор, на которого Гермиона повесила поиск жилья для Малфоя в первый же день начала действия приговора, все еще не звонил, и напряженная жизнь под одной крышей с бывшим врагом вымотала Гермиону настолько, что она уже молилась об их скорейшем расставании.

***

В один из вечеров Гермиона сидела с очередной серьезной книгой перед уютно трещащим огнем в камине, когда в кухне внезапно раздался звон. Слух резанула парочка маггловских ругательств. Смутно подозревая, что случилось, Гермиона вышла из своей спальни.
Ну да, так и есть. Малфой держал на весу руку, из глубокого пореза на пол падали капли крови.

- Вот черт, Малфой, да тебя одного ни на минуту не оставишь! – Гермиона кинула нож, бывший виновником происшествия, в раковину и бросилась к стоящей наверху аптечке.
- Грейнджер, я не кухонный домовик, чтобы уметь обращаться со всеми этими орудиями, - процедил Драко. Руку немилосердно саднило. Он закусил губу, беспомощно наблюдая за действиями девушки. Та силой подвела его к включенному крану и опустила его руку под холодную воду. Она совсем не была уверена, что действовать нужно именно так.
- Аа, черт! – Драко вырвался, стиснув зубы еще сильнее. Боль усилилась в разы. – Ты ведьма или кто? Залечи рану палочкой!
- У тебя не будет палочки, если ты поранишься в следующий раз, - заявила та, но по бледному виду и растерянности было ясно, что она и сама бы предпочла простое Заживляющее.
- И поэтому ты даешь мне истекать кровью!
- Не драматизируй, это всего лишь порез! Садись сюда и давай свою руку.

Они одновременно опустились на диван. Малфой с неохотой протянул руку. Гермиона палочкой призвала медицинский бинт и, аккуратно взяв в свою руку кисть Драко, начала обматывать место пореза. Кровь почти прекратила идти – значит, действия были правильными. Малфой затих, только изредка рефлекторно пытаясь отдернуть пальцы.
- Даже магглы научились с этим справляться, - успокоительно произнесла Гермиона, продолжая обматывать рану. Держать его руку в своих было приятно. Даже чересчур.
Стараясь не поднимать головы, она закончила обмотку, крепко затянула оставшиеся концы бинта и только тогда посмотрела на Малфоя. Тот с интересом наблюдал за ее действиями.
- И что, потом боль не прекращается, как после Заживляющего? – злобы не было, только обычное любопытство.
- Сразу - нет. Но знаешь, - она вдруг замялась и покраснела. Вспомнился давний эпизод из детства, когда маленькая Гермиона частенько попадала в переделки, – знаешь, мама говорила, что если подуть на место, где болит, становится легче.
- И ты верила? – неисправимая девчонка, которая говорит ему о всякой чепухе и совсем не замечает, что продолжает держать его забинтованную руку в своей. Темные волосы падают на глаза, и почти невозможно понять, серьезно ли она говорит. А понять хочется.

Поддавшись секундному порыву, он здоровой рукой отвел ее длинную челку в сторону. Гермиона затихла, и его вопрос остался без ответа. Завершая движение, Драко аккуратно обвел ее скулу, провел рукой по подбородку, заставляя девушку посмотреть на него. Она несмело подняла глаза, чтобы встретить в тех, серых, напротив, озорные огоньки и отблески чего-то еще не очень понятного им обоим.

Еще мгновение, невыносимо долгое, но мгновение – и можно будет губами ощутить нежность ее кожи, биение жилки на шее, прямо рядом с ключицей. Мягкость ее губ.
Но этой доли не хватает. Всего одной тысячной, черт побери!
- Подуй на ладонь, проверь, - Грейнджер резко встала с дивана, отводя взгляд. Еще секунда – и она исчезает в своей спальне, забыв выключить воду и убрать остатки бинта на место.

-- 6 --

В дырявых душах так давно сквозняк и ветер,
Как в этой кухне с этой трещиной в стекле.
Я ничего не жду, не чувствую, не верю,
Только себе, только тебе.

Агата Кристи

Следующий день в министерстве выдался тяжелый. Полдня она провела, копаясь в делах столетней давности, прерываясь только на то, чтобы выпить кофе и закусить тостом с джемом. После обеда к ней зашел Хиггс. Со своими обычными ужимками и подмигиваниями он сообщил, что нужно побыть письмоводительницей на одном пустячном деле. Дело и правда было пустячным – какой-то мелкий воришка и тучи свидетелей. Ужасно утомительно перерабатывать их косноязычную речь для протокола.

И теперь, ускоренным шагом двигаясь к каминам Атриума, Гермиона желала только одного – попасть домой, улечься на диван, завернуться в уютный плед и взять в руки огромную чашку свежезаваренного чая. Холод, исходивший от фонтана, укреплял это желание.

Зеленая вспышка - и она отряхивает свою мантию от пепла, от которого давно следовало почистить домашний камин.
Невыносимо запахло дымом, и Гермиона, чуть не задев головой каминную приступку, выскочила на ковер гостиной. Сквозь дымную завесу был различим силуэт Драко, который метался между столом и плитой. «Горит, наверно, давно», - как-то отстраненно подумала Гермиона. И только через долю секунды в голове взорвалось – а горит-то ее кухня, ее дом.

- Фините Инкантатем! – резкое движение палочкой в воздухе, но огонь и не думал прекращаться.
- Это не магический огонь! – прокричал ей Драко, пытаясь выбраться из неловкой западни между столом и стеной, - как это потушить?
- Включай воду, быстрее! Сюда, в горшки, заливай очаг. Не сюда, Малфой, лей на плиту! Ах, дементор тебя побери, что ты натворил!

Волосы растрепались, она отбросила палочку, уже не понимая, что могла бы наколдовать воду, и, выхватив у Драко сосуд с водой, опрокинула его на плиту. Та разозлилась жестоким шипением, пламя ослабило свою хватку, обнажив тлеющие доски стола рядом с плитой. Еще один сосуд, и сбежавшие языки пламени тоже уничтожены.

- Агуаменти, Грейнджер, простое Агуаменти, - ошарашено прошептал Драко, забирая у нее пустой сосуд. Глаза покраснели и немилосердно слезились, руки покрыты легкими ожогами.
- Иди ты нахрен, - зло бросила Гермиона и подобрала палочку. Подумать страшно, что бы было, зайди огонь дальше и облизни он ее. – Чуть не спалил мне квартиру, ублюдок, - она никогда не позволяла себе таких слов по отношению к кому-либо. Но ее желания о спокойном домашнем вечере были разбиты слишком резко и жестоко, будто по ним ударили доисторическим молотом, и осколки полетели прямо в нее.
- Не смей разговаривать со мной в подобном тоне, ты, грязнокровка! – злость, еле отпускающий страх, почти шок, он теряет координаты. Простая попытка приготовить что-нибудь на ужин обернулась маленькой копией Адского пламени. Если бы не его потаенные страхи – вспыхнувший огонь просто приковал его к месту, голова тяжелела, первые минуты он просто отрешенно наблюдал, как пламя разрастается - может, он бы и справился сам, до ее прихода.

Тайное, неприемлемое желание ее порадовать обернулось запахом гари и злостью на ее лице. От этого становилось еще гаже.

- Грязнокровка? – привычное в его устах слово неожиданно взбесило, Гермиона кинулась к Драко и ухватила того за воротник рубашки, не совсем понимая, что делает. – Теперь ты – грязнокровка, и ты должен бы уже за хрен знает сколько времени усвоить! Что! Умеют! Грязнокровки! – воздуха не хватало, ярость забивала легкие – то ли орать, то ли рыдать под пологом ночи. – Всего пара сосудов воды, и все, ты, придурок! А ты и пальцем не пошевелил, хоть гори тут все к дементорам! Не приложил усилий, хотя должен быть благодарен!

Она все еще тянула его за воротник. Он был слишком шокирован, чтобы сопротивляться, и она душила его, наклоняя на уровень собственного роста.
Но последняя фраза оказалось той самой водой, слитой на огонь.

- Благодарен?! – он, почти не применив усилий, оттолкнул девушку от себя.- Благодарен?! С какой стати? Ах, спасибо, что превращаешь мою жизнь в никчемное существование маггла! Спасибо, что у меня ни шанса вернуть себе магию! Спасибо, что мне приходится валандаться со всем этим бредом, который придумали людишки, чтобы упростить себе жизнь!
Он надвигался на нее, заставляя вжиматься в угол между дверным косяком и стеной. Спертый воздух задымленной кухни мешал кричать так, как хотелось – выплеснуть на него всю свою злость, рассыпать по плечам бешеные фразы, сжечь все слова.
- Ты был ничем, ничем и остался, - прошипела Гермиона, вцепляясь в плечи Малфоя. Дементор бы его побрал, выродка несчастного! – твои ровесники теряли родных, друзей, жизнь, в конце концов, - она выкрикивала эти фразы ему в лицо, видя перед собой поблескивающие сталью серые глаза. – В то время как ты, хорек, отсиживался за спиной своего папаши!
Она уже забыла про дым, погашенный огонь, вообще про то, что случилось пару минут назад – гнев разрывался, будто шрапнели, внутри, требовал выхода. Мэнор, Белла, родители, зеленый луч у лица – все смешалось и воплотилось в глазах напротив.
- Ты ничего не знаешь обо мне, грязнокровка, - яростно протянул Драко, тряхнув девушку и оттолкнув от себя.
Та, как тряпичная кукла, осела на пол и закрыла лицо руками. Больно. Или глаза щиплет, или шрапнель в тело попала.

Хлопнула дверь – испуганно задребезжали стаканы.
Пусто. Журчала вода – кран не выключили, и брызги радостно разлетались во все стороны.
Притянув к себе колени и обхватив их руками, Гермиона разрыдалась. Как в детстве, когда не мешали приличия и тонкие стенки – плакать безудержно и самозабвенно, вытряхивая эмоции. Навзрыд, чтобы болели глаза и щеки.

Все с самого начала было неправильно. И его спасение, и спокойные разговоры. Зато закончилось все громко и так, как надо. Рано или поздно они бы сорвались. Она – уставшая держать поводок и осторожно прикармливать дикого зверька, он – уставший переделывать себя. И малейшего повода оказалось достаточно, чтобы зажечь фитиль.
Собственный плач казался Гермионе чужим, доносящимся будто со стороны. Глупым и бесполезным.

- Дура, какая дура, - проговорила сквозь зубы она, и жестким движением рук вытерла слезы. Она сильная, и не позволит себе позорно раскисать. Это всего лишь ублюдок Малфой, который чуть не сжег ее кухню. Который ушел. Которому некуда идти в магическом мире. Без палочки, галеонов и верхней одежды.

Пошатываясь, она встала, отряхивая себя от дымной золы, которая уже успела попасть на пол, а потом и на ее джинсы. Мыслей в голове не было, только бессвязные обрывки – некуда, некому, ненависть. Последнее проявлялось как-то смутно, на втором плане.
Руки были красными, плечи болели – наверняка останутся синяки от его пальцев.
Вдруг она вздрогнула, только сейчас осознавая, что он не просто вышел покурить. Ее подопечный ушел, и самым ближайшим последствием будет нагоняй от Министерства.

В доме слишком, слишком тихо.

***

Гермиона, вытерев руки прямо о ставшие уже никуда не годными джинсы, медленно приоткрыла входную дверь. Капля надежды, что он просто вышел на крыльцо, и сейчас ударит ее – словами, мыслями, взглядом – но вернется в ошпаренные ссорой комнаты, еще теплилась у нее в груди.
Не удалось растянуть эти секунды, и перед ее глазами предстал все тот же пейзаж – пустынная улочка, в доме напротив горят окна, и видно дородную волшебницу, подметающую пол. За рощей, чернеющей на горизонте – от нее Гермиону отделяет всего-то поле – видно крохотные мигающие огоньки – соседний городок, Литтл-Хэнглтон, не чета Брайтон-Хову. Помнится, многие именитые волшебные семейства предпочитают селиться в этом уголке.
Гермиона неромантично шмыгнула носом и вытерла пару слезинок тыльной стороной ладони. Да, она не чета именитым семействам, как и ее простой, уютный и совсем не чопорный Брайтон-Хов. Но Малфой наверняка отправился именно туда. Где еще ему, отвергнутому представителю стаи, окажут помощь?

В городке, где жила Гермиона, не очень жаловали Драко – тот или иной член его фамилии уже успел насолить почти каждому. Его не привечали и те, кто не имел личных счетов – общаться с сыном бывшего Упивающегося Смертью было себе дороже, и в местном баре, куда они заглядывали пару раз, Драко сторонились и старались не попадаться на пути. Впрочем, Малфой не страдал от недостатка приветливости – он отчаянно презирал всех магов, живущих на этих косых улочках. Или просто не мог смириться, что даже наисквернейший сквиб колдует больше, чем он.
Что им сейчас руководит? Гнев, обида? Смутное ощущение свободы? Как бы то ни было, его нужно найти. Где бы он ни был.

***

На пути к зловеще тихой, черной в обрамлении снежного поля роще пришлось сотню раз пожалеть о не захваченной теплой мантии. Драко била крупная дрожь – минусовая температура давала о себе знать. Да и тонкая рубашка – не самая подходящая одежда для декабря.

Будь у него палочка, достаточно было бы пары взмахов – и непритязательное Согревающее его ногам. Будь у него палочка…

Мерзавка. Ломится в душу своими наставлениями, своими угрозами, оскорблениями, хотя имеет на них не больше права, чем он сам. Имеет смелость судить о том, как на нем отразилась эта война, хотя ни черта не знает. Ни черта.

На морозном воздухе горячие мысли немного остудились, но возвращение Драко приравнял к проигрышу, и неуверенно зашагал по направлению к роще. За рощей находился маленький городок, название которого он не помнил. Да и неважно это было. Главное – там жило несколько знакомых ему семейств. Ну-ка, что они сделают, увидев на своем пороге опального юнца? Простая проверка на принадлежность к стае. И Драко был почти уверен, что никто из них ее не пройдет.
Гринграссы, Нотты – ах, нет, этих смела волна судов, и от бывших Упивающихся остался только замок на некогда пышном замке в викторианском стиле, Мелифлуа – дальние родственники Гринграссов и не менее дальние – Малфоев.
Все они скрывали свои незыблемые ценности в поместьях, чьи шпили и башенки скрыты этой самой чащей.
Под такие отстраненные думы идти было легче, и Драко уже почти перестал реагировать на холод, обнимавший его, щекотавший внутренности и ложащийся пеленой перед глазами.

Уже показалось обветшалое здание местного паба. Малфой точно помнил, что внутри оно не в пример богаче, чем снаружи. Туда он и держал путь. Единственной целью было найти ночлег, и попытаться разобраться с тем, что делать дальше. О том, что сейчас творится с Грейнджер, он старался не думать.

- Мистер Малфой, - не то удивленно, не то просто испуганно пробормотал местный бармен Том, оглянувшийся на звук колокольчика у двери.
- Том, - учтиво наклонил голову Малфой, и мягко проскользнул между двумя подвыпившими магами в бурых мантиях, выходившими из заведения.
- Но.. разве вы не в Азкабане? - Том все еще держался настороженно, и его рука осторожно нащупала в кармане волшебную палочку. Что не укрылось от взгляда Драко. Тот усмехнулся.
- Только если его не перенесли к тебе, Том, - протянул он и собирался было спросить, не свободны ли номера над пабом, как сзади на него налетело что-то шуршащее, искристое, терпкое. Маленькие ручки закрыли ему глаза.
- Угадай, кто, - проворковали за спиной девичьим голосом, с едва прорывающимися взрослыми модуляциями.

Гадать не приходилось. Это могла быть только Астория Гринграсс, беспечная наследница уважаемого магического семейства.
Драко со вздохом обернулся, стряхивая с себя ее руки. Астория улучила момент и звонко чмокнула его в щеку. Ее поведение начинало настораживать. Нет, она всегда была игрива с ним, чересчур открыто показывала свои права на него на людях, что не могло не злить Драко. То, что ее прочили ему в жены, не давало ей права так откровенно вешаться ему на шею при всех этих людях.

- Драко, я так рада! Я так рада, что ты не в заключении!

Он незаинтересованно разглядывал ее сегодняшний облик. Светлые, почти белые волосы – тут наверняка не обошлось без магии, чересчур большая для столь нежного возраста грудь, зеленоватые с ленцой глаза, искрящаяся серебряная мантия, образчик дорогой, но безвкусной вещи. Пожалуй, глуповатое выражение лица, но за объективность этого суждения Драко бы не поручился. Сейчас он был почти рад ее видеть. Воркующую, норовящую поцеловать, но знакомую. Человека из того, старого мира.

- Что ты тут делаешь? – он постарался придать голосу наибольшую мягкость, на которую был способен сейчас.
- Мы празднуем, милый! Сегодня день рождения Ксавье Мелифлуа, ты разве не помнишь?
Он не помнил. Он даже не помнил никакого Ксавье, но это было неважно.
- Хочешь чего-нибудь выпить?
- Огневиски, и побольше, - Драко внезапно осознал, что дико замерз, и обжигающий напиток ему бы сейчас не помешал.

Он присел на узкую скамейку рядом с Асторией. Та активно посылала кому-то напротив воздушные поцелуи, весело болтала с сидящей рядом темноволосым волшебником – должно быть, тем самым Ксавье, и успевала подливать огневиски продрогшему Драко.
В этом была вся Астория – в эпицентре, в круговерти, увлекаемая малейшим дуновением.
Отвлекшись от друзей на мгновение, Астория в который раз улыбнулась Драко.
«А почему бы и нет? Девчонка сама вешается мне на шею», - хладнокровно решил юноша и, откликнувшись на улыбку обольстительным взглядом серых глаз, взял девушку за подбородок. Улыбка исчезла с ее лица, Астория напустила на себя томный вид. Когда холодные губы Малфоя коснулись ее, измазанных какой-то пахучей магической дрянью для блеска, она подалась вперед и обвила Драко руками. «Я бы выпил за всех таких маленьких девочек, которые позволяют собой пользоваться», - промелькнула мысль в стремительно затягивающемся дымкой сознании Малфоя.

***

За узорчатым окном Гринграсс-паласа уже светало. Рядом слышалось мерное дыхание Астории – та спала, лежа на животе. Тонкая простыня совсем сползла и открыла взору Драко белоснежную кожу ее бедер, изгиб спины, покрытой мелкими веснушками. По спине рассыпались роскошные белые волосы.
Белое на белом. Эта деталь почему-то не понравилась ему, и он спешно отвернулся. Каштановые кудри Грейнджер наверняка смотрелись бы лучше на белоснежных простынях.
Боггарт побери, последнее не могло быть его мыслью! Драко снова повернулся на другой бок. Астория вздохнула и, не просыпаясь, тоже повернулась на бок. Теперь он видел ее почти детское личико прямо перед собой.
Осталось несколько часов до того момента, когда ему придется решать, что делать со своей дешевой жизнью дальше.
Он не понимал, что дальше. Не было впереди никакого тоннеля, чтобы можно было точно сказать – есть свет, есть. Или – не жди, дурак, там темно.

- Где темно? – сонно спросила Астория.

Черт, он это вслух сказал?

- Тебе приснилось, - пожал плечами он, и резко подхватив с пола одежду, начал одеваться.

Очень вовремя. Предстать перед аврорами голым было бы еще хуже.
Дверь со скрипом отворилась, в комнату стремительным шагом вошел лысоватый волшебник в дорожной мантии, за ним следовали две девушки. Одна теребила свои белесые косички и с любопытством переводила взгляд то на испуганно натягивающую простыню Асторию, то на остолбенело пытающегося застегнуть последнюю пуговицу Драко. Вторая – Дафна Гринграсс, скучная на вид девица, прижимала к груди костлявые кулачки:
- Что вы себе позволяете?! – визгливо вопрошала та у своих спутников. Они не удостаивали ее ответом.
- Мистер Малфой, рад новой встрече, - Дедалус Дингл, а это был именно он, учтиво приподнял невидимый котелок. – Не поленился встать столь рано, чтобы повидаться с вами. Спасибо мисс Эббот, она точно определила ваши координаты.
Драко с презрением оглядел ту самую Эббот – да, он видел ее в баре, она была в числе гостей.
- Убирайтесь вон! – подала голос с кровати юная прелестница. – Убирайтесь, я все расскажу родителям! Драко, что происходит?

Снова заверещала Дафна. Невыносимо начинала болеть голова. Не в силах больше терпеть абсурдность ситуации, Драко просто подошел к двум представителям Министерства. Те поблагодарили за «рассудительность и нежелание причинять больший вред хозяевам дома» - на что Драко скривился.
Хлопок аппарации, и в комнате остались две сестры. Их, вероятно, ждал трудный разговор.

-- 7 --

Ночь прошла в состоянии полубреда на маленьком диване в гостиной. Гермионе казалось, что она пару раз сомкнула глаз и даже спала несколько часов, но настенные часы говорили об обратном.
На полу в раскрытом виде, распластав листки-крылья, лежала книга Чарити Бэбидж «Что мы знаем о магглах?» Последние несколько дней Гермиона старательно подсовывала Драко этот фолиант – по ее глубокому убеждению, в нем доступно излагались все те вещи, которые так трудно было формулировать ей самой. Уголки некоторых страниц были загнуты – Малфой все-таки начал ее читать, кривя губы в усмешке.
«Даже не думай превращать и меня в книжного червя, Грейнджер. Лучше покажи мне, как ты заставляешь эту штуку крутиться. Нет, я ни разу не видел стиральных машин, уймись…»

- Уймись, - пробормотала Гермиона, и с трудом встала с дивана. Мышцы затекли от неудобного положения.
Надо торопиться в Министерство, сообщать о.. побеге? Да, как это еще можно назвать. Стоит опустить все подробности того вечера – и налицо злостное нарушение правил, наблюдаемый просто ушел.

Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. На пороге стояли Ханна Эббот, Дедалус Дингл и… Да, устремив взгляд куда-то в пустоту позади Гермионы, рядом с дверным звонком стоял Драко Малфой.

- Доброе утро, мисс Грейнджер, - добродушно поприветствовал ее Дингл. – Позвольте нам пройти, мы хотели бы поговорить с вами.
Она посторонилась, пропуская всех в крохотную прихожую.
- Мисс Грейнджер, мы весьма недовольны тем, что порученное вам наблюдение за этим молодым человеком не исполняется в должной мере. Вчера, благодаря мисс Эббот, - он слегка наклонил голову в сторону девушки, - мы обнаружили вашего подопечного там, где он никак не мог находиться. В Гринграсс-паласе.

Она вздрогнула. Как предсказуемо – найти пристанище у одной из любовниц.

- Так вот, молодые люди, мне очень жаль, но придется применить стандартную, так сказать, перестраховочную, - он оглянулся на Драко. Тот все так же заинтересованно изучал все, что угодно, кроме лица Грейнджер, - меру. Мы называем их наручниками.

Гермиона охнула. Нет-нет-нет, только не это! Наручниками назывались нематериальные оковы, закрепляющие двух людей на расстоянии не более 250 метров. Если кто-то из них отдалялся от другого на большее расстояние, руку в месте закрепления оковы начинало немилосердно жечь. Больше расстояние – больше боль.

То же самое, обращаясь в основном к Малфою, повторил и Дингл. Затем, кивнув всем присутствующим, извинился и сообщил, что его ждут в Министерстве.
- Доверяю всю процедуру мисс Эббот, - и он исчез в утренней дымке.
- Мисс Эббот, - холодно посмотрела на девушку Гермиона. Она ни в чем не виновата, эта хаффлпаффовка. У них нет безрассудного желания помочь друзьям, как у гриффиндорцев, нет желания извлечь собственную выгоду, как у слизеринцев. Она просто делает то, что должна сделать. Без задних мыслей и излишних терзаний.
- Приступим, - девушка палочкой обвела невидимые контуры вокруг левой руки Драко и правой руки Гермионы. – Имволюнто!
Из палочки вырвались несколько красноватых нитей, сомкнувшихся на их руках в форме наручников.
- Время действия этой меры – две недели, - безмятежно сообщила Ханна и, улыбнувшись Гермионе, добавила, - Извини, это не мое желание. Я просто делаю то, что должна.
- Да, конечно, - сухо подтвердила она и попрощалась с вышедшей за порог хаффпаффовкой.

Они остались одни. Не смотреть друг на друга не представлялось возможным.
- Ты мерзкий ублюдок, - повторила когда-то сказанное Гермиона. Ей хотелось кинуться на него с кулаками.
- Угомонись. Еще одно слово – и мне не помешают никакие оковы, - он холодно усмехнулся.

Он не знал, как теперь себя вести. Вчерашней злобы не было, не было острого запаха гнева вперемешку с запахом огня, уязвленной гордости и страха.
Она молчала. Смотрела на него и молчала. «Ударь, оскорби, хоть что-нибудь, но возроди во мне всю ярость, чтобы я мог ответить тебе так, как должен, поставить тебя на место», – билось внутри Драко раненой птицей.
«Обнять бы, носом в плечо уткнуться», - стучало у нее в голове. Она сделала крохотный полушаг навстречу, но взгляд зацепился за пару засосов на его шее. «Эта дура его пометила», - с грустным смехом поведал ей внутренний голос.

- Рубашку бы застегнул, смотреть противно, - буркнула Гермиона, и вышла из прихожей, толкнув его плечом.
- Это засосы, Грейнджер, - презрительно ответил ее гордо удаляющейся спине Малфой. – Хотя, ты вряд ли могла что-то об этом знать.
«Дементор бы побрал эту Асторию», - про себя подумал Малфой, поднимая воротник повыше.

***

- А вообще - это просто возмутительно, - пробурчала Гермиона, с ногами забравшись на диван в гостиной и уткнувшись в «Ежедневный пророк».
- Ты о чем, Грейнджер? – развалившийся в кресле Малфой бездумно кидал в стену где-то найденный шарик от пинг-понга.
- О сотрудниках Министерства, - Гермиона раздраженно откинула газету в сторону. – Ладно, поначалу они повесили тебя на меня, покуда ты не найдешь себе подходящего жилья. Но теперь-то! Смысл что-то искать, если мы все равно друг от друга – ни на шаг?! – девушка злобно посмотрела на Малфоя – причину всех ее бед.
- Грейнджер, если ты думаешь, что я сам в восторге от этой идеи – то жестоко ошибаешься, - шарик в очередной раз отскочил от стены. – Но я не понимаю, чему не рада ты: рядом с тобой будет целых две недели жить привлекательный, остроумный…
- А, главное, чрезвычайно скромный, - съязвила Гермиона.
- Вот, и ты это признаешь, - Драко удовлетворенно кивнул и снова послал шарик в стенку.
- Да прекратишь ты, наконец?! – Гермиона выхватила палочку. - Акцио, шарик! – шарик метнулся в ее сторону, и девушка, поймав его с ловкостью кошки, засунула под диванную подушку.
Драко вздохнул – отобрали любимую игрушку.
- Так чем ты не довольна, Грейнджер?
- А они не задумывались: может, у меня есть личная жизнь, и совместного проживания рядом с каким-то заносчивым хорьком она не предусматривает?
Драко расхохотался так, что из его серых глаз брызнули слезы.
- У тебя?! Личная жизнь? Я, скорее, поверю, что Филч закрутил роман со своей кошкой! – юноша корчился со смеху в кресле, а Гермиона с каждой секундой становилась все пунцовее.
- Это почему же это ты поставил крест на моей личной жизни? – она была похожа сейчас на ту-разъяренную-Грейнджер-которую-лучше-не-трогать, знакомую Драко еще с третьего курса.
- Да потому что ты его сама на ней поставила, - Малфой с трудом заставил себя прекратить смеяться, хотя его плечи все еще подрагивали.
Брови девушки взлетели вверх.
- Посмотри на себя: как была книжным червем – так и осталась. Поменялась только обстановка. Сидишь на работе до самого вечера, никуда не ходишь, внешний вид тебя свой не интересует, - Драко ухмыльнулся и склонил голову на бок, словно говоря «Ну и наивная же ты».
При словах про ее внешний вид Гермионе тут же захотелось поправить волосы или сгонять к зеркалу, но она удержалась.
- Понятное дело, не эти твои подстилки слизеринские, которые только и знали, как напялить юбку покороче – даром, что мантия закрывает, - да губы увеличить до размеров раздувшегося морского ежа, - девушка гордо вздернула подбородок.
- Дура ты, - бросил Малфой и, поднявшись с кресла, направился на кухню. – А могла бы быть вполне ничего.
- Было бы ради кого стараться, - пробормотала под нос себе Гермиона и снова уткнулась в лежащую рядом газету.
Спустя какое-то время на кухне послышался свист закипающего на плите чайника. Следом за ним последовали какие-то удары и чертыхания.
- Дементор тебя побери! Как заткнуть эту штуку, Грейнджер?! – Драко стоял в дверном проеме встрепанный, в одной руке у него было мокрое полотенце.
- Что ты делаешь с полотенцем? – искренне удивилась Гермиона, которая даже забыла про свою обиду.
- Я пытался заткнуть им ту визжащую хренотень, - юноша зло зыркнул через плечо на недруга, все так же надрывающегося на кухне.
Настал черед Гермионы смеяться. Она прыснула в кулачок:
- Малфой, кто дурак – так это ты. Просто сними чайник с плиты или выключи конфорку.

«И о чем я только думала? Разве его можно оставить одного? Его же на завтра уже доставят в реанимацию», - Гермиона улыбнулась, расправив на коленях газету. Кажется, она смирилась с тем, что придется потерпеть этого блондинистого зазнайку рядом с собой еще какое-то время.

@темы: Уж лучше Obliviate!, harry potter и все-все-все, fanfiction

---

Поменяла никнейм. Спасибо Кэпу Давно хотелось, да и тут экстренно пришлось определиться с желаемым ником - надо было фик подписывать.
Так что - как минимум на месяц буду Аквареллис ^^

---

Событие

С замечательной  Black Bride мы сотворили нечто, что до этого я считала невозможным практически - написали ГП-фик. Это первый опыт соавторства - и это было здорово! Сколько удовольствия было получено от процесса обсуждения - не меньше, чем от собственно написания.


Мои дорогие, мне очень хочется узнать ваше мнение. As usual, вам - пара строк, а нам - пища для размышления) Пейринг - все тот же, классический *)

Название: Уж лучше Obliviate!
Авторы: Black Bride, Aquarellis aka AppleFresh
Бета: Шрай
Пейринг: Гермиона Грейнджер/Драко Малфой
Рейтинг: R
Жанр: romance, drama
Размер: макси
Саммари: Драко Малфою выносят приговор - заточение в Азкабане. Гермиона Грейнджер, сотрудница Министерства Магии, находит для него альтернативный вариант наказания...
Предупреждения: нецензурная лексика

1-3 главы

-- 1 --

Увесистая папка хлопнулась на стол перед самым носом Гермионы, подняв облачко пыли. Девушка бросила на нее беглый взгляд: сиреневая – значит, дело вынесено на рассмотрение Визенгамотом. Будут разбирать все тяжкие очередного УПСа. Взгляд скользнул по серебристым буквам, и Гермиона поперхнулась: «Д.Л. Малфой» - каллиграфическим почерком было выведено на обложке.
- Какого черта? - Гермиона подняла взгляд на стоявшего в дверях Берти Хиггса. Тот, видимо, задержался именно для того, чтобы посмотреть на реакцию молодой, но известной сотрудницы Отдела обеспечения магического правопорядка. – Что дело Малфоя делает у меня на столе? Я смотрю, - она постучала ноготком по лаковой поверхности папки, акцентируя внимание на цвете, - дальнейшая судьба этого… субъекта уже определена.
Хиггс чуть болезненно ухмыльнулся:
- Как раз напротив – его судьба еще только будет решаться на Суде. Через три дня.
- Ну а я тут причем? – Гермиона раздраженно нахмурилась.
- Сказали, для ознакомления заинтересованных сторон, - коротко ответил Хиггс, развернулся на каблуках и скрылся из виду.

Сказать, что Гермиона удивилась – ничего не сказать. Внутри закипало дикое варево из раздражения, злости, непонимания и еще – капельку – паники. У нее и так было на сегодня немало дел, да и сиреневые папочки среди них присутствовали. Зачем ей разбираться в деле Малфоя?
Мисс Грейнджер считалась одним из самых трезвых и, вместе с тем, гуманных сотрудников, брошенных на рассмотрение дел средней тяжести в послевоенный период. Когда ей предложили эту работу, она без промедления согласилась, желая помочь Магическому миру и Министерству Магии в частности разгрести те завалы бесконечных тайн, происшествий, дел и клубков хитросплетений, которые скопились за то тяжелое время, что все они пережили.
В Полный состав Совета Мудрейших на Суде, понятное дело, Гермиона, в силу возраста, войти не могла, а до Чрезвычайных дел ее никто и не допускал. Но ее зачастую привлекали в качестве некоего консультанта: потрясающая память и начитанность делали свое дело, и иногда молодая ведьма предлагала решение проблемы, устраивавшее и Совет, и обвиняемую сторону.
Но Малфой…
Зубы девушки непроизвольно скрежетнули.

Малфои давно стояли, что называется, «на очереди». Дело Люциуса слушалось на прошлой неделе - Азкабан, 7 лет. Не так страшно, как могло бы быть. «Несправедливо, ему и пожизненного срока было бы мало», - подумала тогда Гермиона, но тут же себя одернула – нужно быть терпимей к людям, а личную неприязнь оставлять за пределами стен Министерства. Нарциссу отмазали с блеском – поместили на стационарное лечение в Мунго. Типа, стресс, аффект, все такое. «Ну-ну», - Гермиона поджала губы. Она не испытывала каких-либо выраженных чувств по отношению к матери Драко, и все же общая антипатия ко всей их семейке, безусловно, присутствовала.
И вот – дожили – слушание по делу Малфоя-младшего. Что ж, пожалуй, стоит ознакомиться с ним даже из элементарного любопытства. «Нас ведь так много связывает. Друзья детства, можно сказать», – девушка усмехнулась.
Слизеринский принц, а для Золотого Трио – просто хорек, всегда отирался где-то рядом и играл далеко не последнюю роль в том невыносимом кошмаре, в котором они жили последние несколько лет. Если бы все их взаимоотношения ограничивались школьными стычками, взаимными оскорблениями и прениями на почве кто-кого-круче и кто-чей-любимчик, то и не о чем было бы говорить…

Гермиона осторожно открыла папку. Забавная история. На Малфоя уже успели повесить несколько статей, потом заменить часть из них на новые, а часть и вовсе убрать. В целом картина вырисовывалась не очень радужная: Азкабан обойти не удастся, вопрос только в сроках.
Гермиона, к своему же удивлению, приуныла. Что такое Азкабан для Малфоя?
Основным свойством хорька была даже не заносчивость и непроходимое упрямство, убежденность лишь в своей непогрешимой правоте и вседозволенности, а трусость. Элементарная трусость самого низкого пошиба. Несмотря на то, что ему, как и всем «героям» войны пришлось повзрослеть раньше многих, какая-то тинейджерская депрессивность и психованность, замешенные на липком, ледяном страхе, засели в нем прочно. Она помнила фотографию из репортажа в Ежедневном Пророке, сообщающем об аресте семьи Малфоев. Взгляд младшего представителя чистокровного семейства был полон животного страха за свою шкуру, которую он столько лет старался сохранить нетронутой. Драко был в панике.

Гермиона прогнала видение из головы и принялась перелистывать страницы дела. И чем дальше она читала, тем больше ее одолевало уныние – лазеек оставалось все меньше, и Малфою была прямая дорога в самую страшную тюрьму магического мира, выстланная отнюдь не розами.
С какого перепуга Гермиона повесила на себя обязанности адвоката Малфоя, она и сама не поняла, но желание помочь хорьку хоть как-то выкрутиться из сложившейся ситуации становилось тем сильнее, чем меньше перспектив оставалось. Скоро на столе перед самопровозглашенным адвокатом появились пару дополнительных стопок с архивными делами за полвека, описанные в которых прецеденты, как казалось Гермионе, могли чем-то помочь.

Прошло какое-то время – девушка понятия не имела, сколько она просидела над этой чертовой макулатурой, - и в дверях появилась удивленное личико Парвати Патил, недавно устроившейся на работу в Отдел международного магического сотрудничества.
- Совсем завал, да? – сочувствующе спросила бывшая сокурсница.
- Да как сказать, - Гермиона неопределенно повела плечом. – А что?
- Рабочий день уже часа полтора как закончился, - сообщила девушка и округлила свои красивые карие глаза.
Гермиона привыкла задерживаться на работе допоздна – время было не из легких, - поэтому не особенно удивилась. Огорчало одно: за то время, что она разбиралась с делом Малфоя, она могла бы расправиться с парой-тройкой других, не требовавших такой отдачи.

«Ну, ничего не попишешь, хорек, придется твоим косточкам гнить на сырых плитах в одной из камер Азкабана», - обессилено подумала Гермиона, проходя мимо восстановленного фонтана Волшебного братства в центре Атриума. Она не привыкла сдаваться, а в данном случае ее страшно бесило то, что она непонятно с чего вдруг решила помочь не кому-то, а Малфою!
- Волшебное братство, блин, - прошептала девушка, подойдя к парапету фонтана и уставившись на умиротворенно текущую воду.
На дне фонтана поблескивали монетки. Гермиона коснулась пальцами прохладной воды, и изображение преломилось: монетки слились в золотой ручей, стремящийся к центру бассейна. Каждое утро их собирали и передавали в Гринготтс на счет больницы Святого Мунго.
Девушка усмехнулась: теперь даже больница имела связь с семьей Малфоев. И поделом. Пусть бы все они где-нибудь сгинули, со своими кровожадными принципами, хвастовством и хваленым гнилым аристократизмом. Пусть прочувствуют на своих шкурах, какими чудовищами были, сколько доставили боли другим. Кулаки непроизвольно сжались, ногти впились в ладони. Если она их так ненавидит, то какого черта ей вдруг стало жизненно необходимо спасти от Азкабана этого слизняка, этого соплохвоста недоделанного?!
И вдруг она прозрела – а быть может, просто нашла оправдание перед самой собой, за которое можно было бы уцепиться: она спасет Малфоя из принципа, просто для того, чтобы показать, что грифиндорец остается грифиндорцем всегда, что бы ни случилось. А она как была Золотой девочкой, так и продолжает ей быть, и ее личная неприязнь, обиды и оскорбления – это все не важно. Она никогда не опустится до уровня тех безразличных уродов, из-за которых зло проникло в их мир. И особенно важно показать это на примере когда-то заклятого врага: спасти именно его.


Ужин на скорую руку в своем уютном маленьком домике на окраине Брайтон-Хова, горячий душ – принятие ванны давно стало недостижимой роскошью в условиях постоянного цейтнота, - и снова книги, статьи и архивные дела. С момента ее поступления на работу в Министерство все шкафы в доме заполнились талмудами по Судебному праву в магическом мире, и Гермиона без устали штудировала их в любую свободную минуту. Вот и теперь она принялась за уже привычное занятие с пущим рвением.
К трем часам ночи она уже знала, с каким предложением пойдет с утра к членам Совета Визенгамота.

***

- Мисс Грейнджер, вы понимаете, что вы говорите? – Гестия Джонс воззрилась на молодую сотрудницу так, будто видела впервые. – Полное лишение магических способностей!
- А что такого? – Гермиона постаралась придать своему голосу как можно более убедительный тон. – За всю историю Визенгамота такой приговор выносился лишь дважды, но, тем не менее, он имел место!
- И закончился суицидом обоих осужденных на третий же год их наказания, - подавил смешок сидевший рядом Дедалус Дингл. Девушка смерила его разгневанным взглядом, и мужчина поспешил подобраться. – Что ж, мисс Грейнджер, вы действительно не перестаете нас удивлять своими познаниями и рвением к установлению справедливости. Но, признаюсь, я не ожидал, что вы настолько серьезно займетесь делом мистера Малфоя, и дойдете до такой… мм… крайности.
- Да при чем здесь справедливость, - Гермиона почувствовала себя неуютно, словно сейчас ее обвинили в пособничестве Упивающемуся Смертью. – Просто если есть еще какие-либо альтернативы заключению в Азкабане, то хорё.. мистер Малфой имеет право о них знать, - отчеканила девушка, но, встретившись с неодобрительным взглядом Гестии, чуть завпнувшись, добавила. – Я так считаю.
- Что вы об этом думаете, мистер Дингл? – идеально причесанная и идеально выглаженная, словно сошедшая с обложки брошюры «Дресс-код Министерства Магии» Гестия Джонс вперилась взглядом в своего коллегу.

По всему было видно, что она не была в восторге от идеи молодой зазнайки вытянуть на свет божий еще одно Малфоевское отродье. На прошлой неделе ей не удалось настоять на большем сроке для отца семейства, покрывавшего Темного Лорда, а на этой из-за какой-то только что выпустившейся из Хогвартса выскочки, не понятно с чего вставшей на защиту Малфоя-младшего, под угрозу стал и его приговор. Природа ее ненависти к чете Малфоев была предельна ясна: руками Люциуса Малфоя, а также Беллатрисы Лестрейндж были убиты ее братья.

Дедалус – беззлобный, невысокого роста, рано начавший лысеть волшебник, - был бесстрастен в вопросе суда над Малфоем, к тому же, его и правда позабавило предложение девушки – он слышал о полном лишении магических способностей, но едва ли думал о том, что сможет застать такой прецедент на своем веку. А потому, хитро улыбнувшись и даже подмигнув Гермионе, он сказал:
- Что ж, Гестия, если мисс Грейнджер действительно считает, что мистеру Малфою стоит услышать о всех возможных в его случае альтернативах наказания, - он вопросительно взглянул на Гермиону, ища согласия, и та усиленно закивала, - то пускай она сама и расскажет ему о них.
Повисла пауза. Гермиона медленно осознавала сказанное. «Я?! Предложить Малфою лишение магических способностей?! Да он, скорее, меня сам их лишит».
- Что же вы молчите, милое дитя? – Джонс ядовито осклабилась. – Может, вы уже передумали спасать своего.. знакомого?
Девушка мотнула головой, отгоняя сомнения:
- Конечно, я согласна. Где он сейчас находится?
Гермиона подумала, что лицо Гестии Джонс растянулось наподобие ухмылки Джокера из маггловского фильма про Бэтмэна, которого ни Джонс, ни Дингл, ни кто бы то ни было в магическом мире, конечно же, не видел. «Ох, я чувствую, не понравится мне то, что она скажет», - подумала она за секунду до того, как ответ прозвучал:
- В Азкабане.

Гермиону словно окатили ледяной водой. «Ну конечно, а где еще может быть осужденный, если у него через три – нет, даже уже через два! – дня Суд. На предварительном заключении. Какая же ты дура, Гермиона», - отчитала себя мысленно девушка. Приосанившись, она спросила, как ни в чем не бывало, стараясь не выдать своего ужаса:
- А сопровождающего мне дадут?
- Само собой, - Дедалус успокаивающе положил руку на плечо Гермионы. – Никто не отправит молодую леди в такое опасное место, как Азкабан. Завтра же с утра вас будут ждать в вашем кабинете.

-- 2 --

Бессонная ночь залегла под глазами Гермионы красноречивыми фиолетовыми тенями. Все-таки очень непросто заставить себя успокоиться, когда знаешь, что через несколько часов летишь в легендарную тюрьму для опасных волшебников разговаривать со своим бывшим заклятым врагом.
Как оказалось, в качестве провожатого был назначен Берти Хиггс.

- Сегодня ты снова исполняешь роль доброго вестника или просто зашел проведать? – Гермиона постаралась пошутить, проходя в кабинет, хотя прекрасно знала, почему коллега по Отделу очутился здесь.
Хиггс подмигнул ей и доверительно сообщил:
- Гермиона, мы с тобой летим в Азкабан. Ты - как человек, отряхнувший от вековой пыли вид наказания, а я - как сопровождающий. В одиночку туда, - тут он еще раз подмигнул, - не летают.
- Мы полетим на метлах? – за этот вопрос девушке и стало стыдно до красноты. К тому же Хиггс скорчил такую гримасу, что Гермиона окончательно струхнула. Признаваться в собственных недостатках ей никогда не нравилось.
- Жаль, но ежедневные перевозки на фестралах не предусмотрены. Так что метлу в руки – и вперед! Жду тебя в Атриуме в четыре.
Без пяти четыре Гермиона стояла у каминов, нетерпеливо постукивая каблуками по плитам пола. Сказывался и иррациональный страх. Первое путешествие в Азкабан. Встреча с Малфоем. Дементоры. Гнетущая атмосфера. Какого боггарта она влезла в это?
- Юная мисс не боится простудиться? – к ней, держа на согнутом локте непромокаемую мантию, приближался Берти Крауч.
- Предпочитаю Согревающие чары, - коротко ответила Гермиона.
Берти в очередной раз улыбнулся:
- Гермиона, на расстоянии нескольких миль от Азкабана действие любых чар прекращается. Любых. Приходится пользоваться обычными маггловскими ухищрениями. Вот, возьми.
И он протянул ей еще одну черную мантию.

***

Весь путь они проделали в полном молчании. Гермиона была слишком сосредоточена на том, чтобы держаться на своей метле увереннее. Порывы ветра казались ей сущей катастрофой: древко водило из стороны в сторону, малейший крен давался с трудом. Даже твердая почва Азкабана не показалась такой уж пугающей.
Когда они опустились на землю, Гермиона отбросила метлу и с наслаждением вытянула затекшие руки. Берти деловито отряхнул метлу и приставил руку ко лбу, вглядываясь в туманный горизонт. Крохотный остров казался совершенно пустым. Но прошла пара мгновений, и из синеватой дымки появился человек. За его спиной – спина Гермионы покрылась липким потом – плыли двое дементоров.
- Меня зовут Теодор Дерринжер. Главный проверяющий, заведую воротами Азкабана, - пожилой низкорослый Теодор не производил впечатления мага, способного противостоять узникам, однако в его голосе чувствовались командные нотки.
- Грейнджер, Хиггс, - коротко рапортовал ему Берти. Дерринжер кивнул и, схватив обоих за руки, аппарировал.

И вот они уже у крохотной дверки, вделанной в глухую стену. Коридор узкий, а потолок настолько высок, что, подняв голову, можно увидеть только черноту.
- Драко Люциус Малфой, предварительное заключение, - возвестил Теодор. – В вашем распоряжении десять минут, господа. Я не могу увести из коридора дементоров на более длительный срок. Всего хорошего.
Взмахнув палочкой, старик открыл деревянную дверь и жестом пригласил внутрь. Гермиона с опаской шагнула в темноту. За ней последовал Берти.

Камера освещалась лишь тусклым светом, измученно пробиравшимся внутрь из узкого окна. Гермиона разглядела деревянную койку, на которой нелепым комком лежал желтый плед, и только потом ее взгляд упал на самого Драко, сидящего на другом конце койки. С момента их последней встречи прошло уже не так мало. В памяти остались нелепые кусочки воспоминаний – его обезумевшее лицо, зеленый луч в нескольких дюймах от ее лица, бушующее под ногами пламя. Малфой, лежащий на полу перед Выручай-комнатой и жадно вдыхающий пыль ажурных плит коридора. Вот, пожалуй, и все, что пронеслось у нее в голове за то мгновение, которое она разглядывала его. Спутанные волосы, черные тени под глазами, тонкий недлинный шрам на скуле. Взгляд – отрешенный, ничего не выражающий. Такой она видела у многих за эту войну – взгляд Рона в тот день в палатке, взгляд Денниса Криви… Как будто им все равно, что рушится мир, потому что их мир уже разрушен.

Наверно, она слишком долго простояла в молчании, потому что Берти аккуратно дотронулся до ее локтя:
- Гермиона, время идет. Говори.
- Да. Да, конечно. Мал… Мистер Малфой, у меня есть альтернативный вариант вашего наказания – лишение магических способностей и изоляция от магического мира. Вам дано право принять или отклонить этот вариант. В случае отказа на слушании будет рассматриваться лишь заключение в Азкабан.
Ей показалось, или Малфой усмехнулся? Нет, наверняка показалось.
- Что ж, Грейнджер. Мисс Грейнджер, - протянул он. Презрение даже в подобных условиях. – Плевать я хотел на ваши варианты. Что, выбирать между осквернением крови и этим? – он кивнул на зарешеченное окошко. – Я не настолько выжил из ума, чтобы добровольно становиться грязнокровкой. Пара лет в этой мерзкой обстановке – и я свободен, в своем фамильном особняке. Отца тоже выпустят! С его деньгами…
- Вот уж сомневаюсь, - язвительно отозвался молчавший до этого Хиггс, - что дементоры прельстятся мифическими средствами твоего папаши.
- Берти! – грозный взгляд в сторону парня. – Малфой, послушай, не будь идиотом…
- Это ты не будь идиоткой, Грейнджер. Я не собираюсь опускаться до твоего уровня. Не выйдет смешать меня с грязью. Ах, я хотел сказать, с магглами.
Он откровенно издевался. Понимал, что уже ничто не ухудшит его положения, и не мог лишиться возможности последний раз увидеть на лице этой зазнайки еле сдерживаемое негодование. Это веселило его каждый раз.
Что-то дрогнуло в лице Грейнджер, но она промолчала. Никогда не умела постоять за себя. Та пощечина не в счет.
- Что ж, мистер Малфой. Это ваше право. Всего хорошего. Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся.
- Мистер Малфой, - насмешливо приподнял невидимую шляпу Берти, и шагнул в проход.
Гермиона собиралась последовать его примеру, но тут будто наткнулась на невидимую стену. Развернулась.
- Откуда у тебя шрам?
Малфой на удивление спокойно ответил:
- Твой безупречный Поттер постарался. Не мог смириться с тем, что не оставляет мне на память никакого сувенирчика. Сектумсемпра оказалась удачным решением.
И теперь уже не оставалось ничего другого, как выйти в проход. Чтобы он не увидел нового приступа злости. Она до сих пор не могла простить Гарри того черного заклинания. Как личное оскорбление ей и всем ее принципам.
- Принеси и ты мне что-нибудь в подарок, Грейнджер! В следующий раз! – донесся до нее издевательский крик. Голос на последней фразе сорвался, и Гермионе запоздало подумалось, что он просто храбрится перед ними. Не хочет показывать свой страх перед грязнокровками. Снова появилось то неясное ощущение, которое настигло ее перед фонтаном – она спасает побитую собаку, не раз покусавшую ее. Хотела спасти. Этот надменный жалкий щенок, как она и боялась, отверг ее предложение.

- Тебе жаль? – Хиггс оперся на противоположную стену коридора, при этом почти касаясь Гермионы. Коридор действительно был невозможно узким.
- Что он не согласился? Да, пожалуй. - Все-таки она проделала большую работу, вытаскивая этот непопулярный вид наказания из-под груды бородатых убийц, воришек с быстро бегающими глазками, пьяниц с разбитыми бутылками и, наконец, Упивающихся с острыми, как лезвие, улыбками, стоящих перед судом, не страшащихся дементоров и клянущихся в вечной преданности Лорду.
- Я думаю, что он еще пожалеет об этом. Пара ночей тут, и он взвоет, начнет метаться по камере и мечтать о чем угодно, хоть о смерти, лишь бы не находиться здесь.
Гермиона внимательно посмотрела на Хиггса. Темнота над и рядом с ними внезапно начала пугать ее, а долгое отсутствие Дерринжера – настораживать. Откуда он знает, каково это – быть заключенным здесь?
- Ты был в Азкабане до этого, Берти?

Что она знала о нем? Бывший слизеринец, чистокровный. Сколько ему лет? Тридцать, сорок? Когда он поступил в Министерство? Страх накатывал на нее, сбивал с ног, неприятно щекотал изнутри. А Берти все молчал. Тишина вокруг, только из-за двери, следующей за дверью Малфоя, изредка раздается вой. Если не прислушиваться, кажется, что злится на Луну волк.

- Берти? Ты был заключенным?! Берти?!!
Ее трясет, и кажется, что проваливается пол, гаснут сальные свечи на стенах, а лицо напротив вытягивается, светлые волосы темнеют. Беллатриса? Она жива? Лорд жив? Ничего не кончено, ничего не кончено, стучит у нее в голове, нужно сообщить Гарри, что битва еще впереди…

Она очнулась на руках у встревоженного Берти. Рядом озабоченно хмурил лоб Теодор. Они снова находились на пустынном берегу острова. Дул легкий ветер, волны с размеренным звуком бились о берег. С наступлением темноты дымка на острове становилась густо-сиреневой.
- Гермиона, все в порядке? – Берти бездумно тер ей виски.
Она сделала усилие, и высвободилась из его своеобразных объятий.
Не дожидаясь вопросов, Теодор хмуро оповестил:
- Таким нежным цветочкам, как вам, не место в Азкабане. О чем только думают эти идиоты из Министерства! Слава Мерлину, что вы живы, иначе нам пришлось бы разбираться с утомительной документацией, собирая доказательства невиновности руководства Азкабана.
Он казался раздосадованным вовсе не из-за ее самочувствия, дошло до Гермионы. Ну и тип. Хотя, кому же еще курсировать по коридорам в сопровождении этих чудовищ. Она потерла себе виски.
- Дементоры, да? Все из-за них?
Теодор натужно крякнул:
- А чего вы ждали? Не успел я к вам приблизиться, как вы валитесь прямо своему сопровождающему на руки. Никуда не годится. Придется оставить вас на ночь, согласно правилам.
- Эх, Грейнджер, а ведь вечером меня ждала батарея огневиски перед камином… - Берти ухмыльнулся и протянул ей руку для аппарации. Та тревожно разглядывала товарища.
- Да не заключали меня в Азкабан, не заключали! – Со вздохом пришлось пояснить тому. – Просто работал пару лет здесь помощником надзирателя. Жуткое дело, хочу я тебе сказать. Веришь?
- Верю, – конец фразы подхватил хлопок аппарации, и вот они снова в каком-то душном помещении. Пара шкафов со всевозможными склянками, две протертые койки – кажется, отделение для колдомедиков.

Гермиона читала, что они прилетают сюда раз в неделю. В помещении горело всего несколько свечей – свет был ярче, чем в том коридоре, но тоже не давал четких очертаний. За окном чернела бездна, приглушенно раздавались мерные звуки прибоя.
- Я приду сюда завтра в восемь, будьте готовы. – Дерринжер мягко склонил голову и удалился. Кованые решетки вместо дверей с лязгом сомкнулись.
- Спать, милая леди, спать. После оглушения дементорами, вообще-то, нужна хорошая порция крепкого сна.
И Берти как в ни в чем ни бывало улегся на левую койку.
- Не первый раз приходится возить бледных барышень, да? – она хотела казаться непринужденной, но ощущение собственной слабости не давало покоя. Так опозориться перед коллегой!
- Да не тушуйся, Грейнджер. С кем не бывает, тем более, в первый раз. Спи лучше. Если меня боишься, можешь наколдовать заклятие Недосягаемости, колдомедикам разрешено колдовать.
- Да что ты, какое еще заклятие! – вслух возмутилась та, но все-таки быстро провела по кромке постели волшебной палочкой. Не помешает.

***

За стеной кто-то выл. Отчетливо, с перерывами, замолкая на пару мгновений и снова продолжая свою волчью песню. Жутко, страшно. В окошко уже не попадал свет, и невозможно было разглядеть собственные руки.
Драко на ощупь подобрал поближе к подбородку жалкое одеяльце, дрянной кусок маггловской ткани. Его била дрожь. Стучали зубы. В спину впивались щепки.
- Всего лишь временные неудобства, - пробормотал он, и с силой отшвырнул бесполезную тряпку.

Прошла пара часов, и он начинал жалеть о том, что так резко отказался от предложения подружки Поттера. За это время рядом с его камерой снаружи пролетали стражи этой тюрьмы. Он слышал этот отвратительный звук, всасывание воздуха, сиплое дыхание, будто у простуженного, а в голове крутилось одно и то же – окровавленное лицо Чарити Бэбидж, застывшие глаза этой женщины, испуганное лицо матери, хриплые крики отца, который сопротивлялся аврорам, ворвавшихся в их дом через день после победы – какой идиот, пытался помешать им! И снова и снова в нос забивалась пыль Хогвартса, ноги обжигало Адским пламенем, и ему приходило в голову, что это надзиратели решили пошутить и пустили ему в камеру это черное заклинание. Он отодвигался от двери, до боли упирался лопатками в стену и оседал, оседал, закрывая голову руками, лишь бы исчезли все видения этой войны. Но дементоры продолжали свой хоровод, и отрывки воспоминаний снова пробирались, скалясь недобрыми ухмылками, ему в голову.
Короткие перерывы между подобным помешательством – и его мысли переключались на отца. Жалок, жалок, как он был жалок, остервенело думалось Драко, и он еще смел утверждать, что обладает особым политическим чутьем!
- Я всегда на стороне выигравших, - медленно произносил Люциус, устремляя взгляд не на сына, а куда-то вдаль. И Драко все эти годы упорно продолжал верить, что их семья всегда на стороне победы. Не могло быть иначе.
Что ж. Если победу празднуют в Азкабане, то они в правильном месте. Где побежденные, маггловское отродье, позволяют себе разговаривать с ними на равных. Ставить себя выше их.

- Слушай, Ури, жалко трансфигурировать этакое богатство! Себе оставим, а? – лысый надзиратель, почесывая свою рыжеватую бороду, с сожалением разглядывал мантию Драко, снятую с него минуту назад. Теперь он был одет в какие-то серые лохмотья. Даже у домовиков в поместье одежда была новее.
- Морфин, сказано трансфигурировать, значит выполняй! Не хватало еще проблем с начальством. Эй ты, что уставился, топай вперед! – последнее предложение черноволосый увалень адресовал Малфою.
- Жалкие отродья, гнусные лукотрусы, - внутри все так и кипело от гнева, но повысить голос так, чтобы услышали эти Морфин и Ури, Драко не решался.

Стройный ряд картинок прервался истошным воплем, опять со стороны другой камеры. Он прозвучал так громко, будто закричали прямо за спиной. Драко кинулся к крохотному отверстию в двери, там чувствовалось какое-то шевеление. Ничего не разглядеть, но слышны голоса:
- Горбин, третья дверь. Живее, живее открывайте!
Затем какое-то копошение, скрип открываемой двери и снова голоса:
- Преставился наконец, хиляк. И двух лет не выдержал, - кто-то сочно хохотнул. – А ведь всего-то – каждый день видеть своих жертв. Вопил все, вопил, все контрольные чары поперебил, образина. Выноси, и аппарируем на задний двор.
Тихий хлопок аппарации, и снова тишина.

Двух лет не выдержал? Двух?! Драко смутно припоминал, что ему хотели дать больше. Больше двух лет видеть перед собой лицо Темного Лорда. Он – сможет?

Когда в окошко снова стал проникать хоть какой-то свет, Драко окончательно решился. На самоубийство – а чем еще можно назвать эту меру? Но от мысли о том, что ему придется провести здесь еще несколько лет, начинало тошнить.
- Мерлин, я добровольно стану грязнокровкой, - стиснув зубы, бормотал он, изо всех сил стуча по двери. На вибрацию должны были откликнуться контрольные чары, и прийти надзиратель. Не прошло и минуты, как дверь действительно отворилась, и с палочкой наготове вошел тот самый Ури. Он осклабился, узнав недавнего пленника:
- Что, брат, тошно стало? Это уж извини, не могу помочь.
Стараясь не произнести вслух всех ругательств, которые были заготовлены, Драко по слогам произнес:
- Мне нужна Грейнджер. Мисс Гермиона Грейнджер, она была у меня вчера вечером.
- Неудачная шутка, парень. Она наверняка пьет чай где-нибудь далеко отсюда. Или огневиски, если девушка горячая, - Ури хохотнул, довольный своей неудачной шуткой. – Горячая девушка-то, а?
- Приведи ко мне Грейнджер, ублюдок, слышишь?
Ничего не ответив, Ури внезапно закрыл дверь. Снова хлопок.

Прошла пара минут до того момента, как за дверью снова хлопнуло. Значит, исполнили его желание, с тоской и надеждой подумалось Драко.
Дверь отворилась, и вслед за все тем же Ури вошла Грейнджер. Лицо недовольное, руки скрещены на груди. А на щеке красное пятно, как будто всю ночь пролежала на одном боку – и эта деталь портила всю суровость ее внешнего вида. Невыносимо захотелось улыбнуться, но Драко списал это желание на последствия бессонной ночи.

- Чего тебе, Малфой? – отбросив прошлый светский тон, спросила она. Полночи провела без сна, и, пытаясь представить, что бы она решила, будь невыносимо снобской задницей, пусть и ослепленной страхом, поняла, что никакого выхода - Малфой решит остаться. И поэтому еще более неожиданной была ответная реплика:
- Я согласен на это наказание. Пожалуй, не предлагай мне его ты, - протянул он, хоть голос и охрип за ночь в непротопленной конуре, - я бы согласился раньше. Просто не имею привычки слушать мнение грязнокровок.
- Плохо же тебе придется теперь. Будет сложно жить, не слыша собственный голос, - скривилась она и, не дав ему ответить, сухо подчеркнула. – Я сообщаю об этом Визенгамоту, и на Суде они рассматривают лишение магических способностей как основное наказание. Всего хорошего, Малфой. Считай, что тебе повезло, что я была в замке. Не стала бы тратить время на еще один перелет.

И с этими словами она вышла из темницы. Да, это ее маленькая победа, и как бы сложно ни далось ему это решение, она знала, что спасает его от неведомых опасностей, кроящихся в стенах этого замка. Радости не было, только малая толика гордости за свои принципы и острая жалость. В которой признаваться как-то не хотелось.

-- 3 --

Гермиона всю ночь ворочалась с бока на бок, обдумывая, все ли сделала правильно. Сомнительная свобода без возможности жить как полноценный волшебник… Да что там волшебник! У Малфоя теперь было меньше свободы, чем у сквибов! Никакого аппарирования, никакой каминной сети – хотя, казалось бы, для их использования не нужны никакие способности – раздобудь лишь порошок… Ни шагу в знакомые с детства места, ни шагу НИ-КУ-ДА. К нему, конечно же, приставят какого-нибудь надзирателя – ответственное лицо, которое должно будет следить за каждым его шагом и докладывать начальству. Гадко. Будто ты – собачка на чуть более длинном, чем у некоторых, поводке. И все же – поводке. Может, для Малфоя и правда было бы лучше посидеть в Азкабане пару лет? Ума бы, авось, набрался… С другой стороны, только желчью бы изошел, а когда срок кончился, то при первой же возможности кому-нибудь бы отомстил в своей извечной манере.
Почему он никогда не мог жить честно? Честно по отношению хотя бы к себе. Всегда скрывался, всегда боялся, на что-то шел, лишь бы не идти поперек, хотя знал, что ему это противно, страшно, неприятно. Все из-за трусости, все из-за страха за свою паршивую шкуру чистокровного слизняка… Делано-неприступный, а на самом деле – самый обычный трусливый парень, каких – миллионы. Просто время было такое… Кто-то выбирал за нас, не спрашивая и не вдаваясь в подробности – годится или нет. Семья подходит? Звучит? Вперед! И ты сгодишься… на пушечное мясо…
Мысли в голове Гермионы путались, спотыкались друг о друга и лавиной катились куда-то в запределье. Казалось, она уже никогда не заснет, но организм ее удивил – без пяти шесть из спальни девушки послышалось мерное дыхание.

***

- Как?! Как я могла не услышать будильник?! - в сто тысячный раз за это утро возопила Гермиона, кубарем выкатившись из камина в Атриум, и со всех ног бросилась к лифту, ведущему в подвальные помещения Министерства.
Если Слушание началось вовремя, то, по подсчетам Гермионы, она должна была успеть как раз к моменту вынесения приговора. Дело Малфоя, скорее всего, не займет более одного Слушания Визенгамота, и, следовательно, уложится в отведенные для этого 33 минуты. Стоило поторопиться.

У дверей Зала номер 10 стояло несколько волшебников. Подойдя ближе, даже не стараясь привести в порядок растрепавшиеся от спешки волосы, Гермиона узнала в них Терри Бута и Ханну Эббот. Они также недавно заступили на работу в Министерство. Кажется, Отдел магических происшествий и катастроф.
- Привет, - Гермиона чуть заметно кивнула бывшим однокурсникам и протиснулась между ними в Зал Суда.
- Гермиона, - Ханна предупредительно потянула девушку за рукав, - уже почти все. Не привлекай внимание.
- Что сейчас происходит? – шепотом спросила девушка, не собираясь, тем не менее, отступать обратно.
- Тсс, - зашипел Терри и кивнул на происходящее перед ними.

Гермиона окинула взглядом Зал. Полный состав – 13 волшебников в красных мантиях – сидели на трибунах полукругом и сверлили взглядом «виновника торжества», прикованного цепями – боже, как патетично! – к креслу в центре Зала.
«Как в цирке, - подумала девушка. – Сейчас он должен высвободиться без посторонней помощи, - она усмехнулась точности аллегории. – А ведь и правда, Малфой, твоя свобода в твоих аристократичных руках. И какая разница, что цепи уже подпилены за кулисами кем-то еще…»

- Драко Люциус Малфой, - прокатился по залу знакомый голос.
Гермиона вытянула шею, стараясь увидеть Председателя. Им оказалась та самая Гестия Джонс. Безупречная красная мантия на ней кричала о том, что она сегодня правит бал, и никому не уйти от ее правосудия.
- Еще раз спрашиваю вас: уверены ли вы в своем выборе – предпочесть лишение магических способностей заключению в Азкабан на пятилетний срок?
Сидящий на железном стуле Драко выглядел неважно: глубокие тени под глазами, почти черные губы, истощенное лицо и тело – пусть и скрываемое за мантией, выданной специально к заседанию. Когда Гестия задала свой вопрос, Гермионе показалось, что Малфой поежился и сглотнул. Что, если он снова передумал, и их разговор был лишь минутной переменой взглядов?
Но вот молодой осужденный поднял взгляд и с вызовом устремил его прямо в глаза… Гермионе. Девушка почти подпрыгнула от неожиданности - когда он успел заметить, что она появилась в Зале Суда? – и чуть заметно кивнула.
Четко очерченные губы чуть приоткрылись, и ответ прозвучал:
- Да, уверен.

«Бум!» - сказало что-то внутри Гермионы и разорвалось на мелкие кусочки-фейерверки. Ведь в какой-то степени это была ее победа. Она даже позволила себе улыбнуться и снова встретилась глазами с Малфоем, но тот в следующую же секунду отвел взгляд.

- В таком случае, - продолжила Гестия, - Суд готов озвучить приговор: Драко Люциус Малфой приговаривается к двум годам полного лишения магических способностей с запретом на самостоятельное передвижение по стране магическими способами, такими как аппарация, летучий порох, каминная сеть и иные, указанные в Законе «О передвижении в магическом мире». Также под запретом оказывается выезд из самой страны, контакты с членами семьи и бывшими Упивающимися Смертью. Осужденному надлежит жить в магическом мире под контролем Министерства Магии. Представителем Министерства в должности Заместителя Отдела обеспечения магического правопорядка по работе с магически недееспособными («Боже, как пафосно», - закатила глаза стоявшая в проходе Гермиона) назначается мисс Гермиона Джин Грейнджер.
- Что?! – Гермиона почувствовала, как пол уходит из под ног, и вовремя облокотилась на подставившего плечо Бута. Если бы она не была настолько шокирована услышанным, то заметила бы, как округлились глаза сидевшего в центре зала Малфоя.
- Заместителю Отдела обеспечения магического правопорядка по работе с магически недееспособными надлежит предоставлять ежемесячные отчеты по поведению осужденного начальнику своего Отдела, а также консультировать осужденного в вопросах проживания в состоянии магически недееспособного. Приговор обжалованию не подлежит, - заключила Гестия, стукнув молоточком по столу.
Со стороны трибун послышались шепотки, какой-то молодой волшебник что-то прошептал Гестии на ухо.
Ведьма поджала губы в неудовольствии – ну надо же, забыла что-то:
- Приведение приговора в исполнение состоится в два часа дня в кабинете 0-15. Теперь – всё.

***

Малфой тревожно обвел зал взглядом. Волшебники и волшебницы не спеша подбирали свои длинные мантии и удалялись по своим делам. Никому уже, кажется, не было дела до сидевшего в центре «арены цирка» Драко, лишь Гестия Джонc что-то объясняла высокому широкоплечему волшебнику, иногда тыкая пальцем в осужденного.

Приведение в исполнение? Мерлин, он как-то и не думал об этом. Его же лишают не просто палочки, а самой его сути – магических способностей. Наверное, какое-нибудь жуткое заклинание, похлеще Круцио. Почему он не такой начитанный, как эта грязнокровка Грейнджер? И какого хрена она ему ничего об этой стороне вопроса не сказала?
Магически недееспособный. Ха! Как же корректно. А суть одна – через пару часов он станет ничуть не лучше любого маггла. Сквибы и то будут уметь больше него, а его чистая кровь не сможет уже быть предметом гордости. Боггарт бы всех их побрал, этих борцов за добро и справедливость, с их Авроратом, Фениксовцами и Дамблдоровцами! Все из-за них!

К Малфою приблизился собеседник Гестии и, взмахом волшебной палочки высвободив руки и ноги парня, указал на запасной выход из зала. Малфой в сердцах плюнул на алый ковер перед собой, и плевок тут же впитался в бархатную ткань, не оставив и следа.

«Вот и от меня скоро ничего не останется», - зло и устало подумал бывший слизеринский принц, направляясь к выходу в сопровождении волшебника.
«Где эта сучка Грейнджер? Надзирательница выискалась. Похоже, для нее это было таким же приятным сюрпризом, как и для меня, - Драко ухмыльнулся. – Вот же ирония судьбы, - потрескавшиеся губы парня растянулись в хитрой улыбке. – Все-таки плюсы в моем положении, безусловно, есть: поиздеваться над ней я теперь смогу вдоволь». Драко так повеселел от этой мысли, что даже позабыл, куда его вели, и вспомнил об этом, лишь когда перед его носом возникла кованая дверь с номером «0-15».
- Похоже на еще одну кутузку, а, мистер? – Драко с насмешкой взглянул в глаза сопровождающего его волшебника, и тот толкнул парня внутрь. – Полегче, ты! Был бы здесь мой отец – уже назавтра тебя бы сняли.
- Эрик Манч, - запоздало представился волшебник – он явно не собирался снисходить до разговоров с осужденным сопляком. На своем веку дежурный волшебник Атриума сталкивался с самыми разными нарушителями правопорядка, и этого мальчишку он явно не боялся.

Кабинет представлял собой просто обставленную комнату с незамысловатой конторкой в углу, старинными настенными часами на стене, показывавшими без пяти два, пыльным книжным шкафом и несколькими стульями, расставленными по периметру помещения. На нескольких из них уже сидели пожилые волшебники и волшебницы.
Манч равнодушно пихнул Драко в спину, заставляя того встать в центр комнаты. Юный волшебник раздраженно дернул плечом и встал лицом к сидящим перед ним людям, постаравшись придать себе как можно более независимый вид.
Невысокий волшебник с заметной лысиной издал звук, похожий на смешок, и Драко впился в него полным ненависти взглядом. Волшебник поспешил объясниться:
- Молодой человек, вам бы лучше сесть, а не стоять, как стойкий оловянный солдатик. Все равно не устоите, - он развел руками и снова усмехнулся.
- Дедалус, ну что вы, в самом деле, - волшебница справа от говорившего примирительно положила ему руку на плечо. – Мистер Малфой и так весь на нервах.
Дингл – а это был он – чуть виновато улыбнулся:
- Теония, прошу меня простить, я и сам нервничаю не меньше. Знаете, даже не думал, что застану при жизни приведение в исполнение такого… экзотического приговора. Тем более, в отношении представителя семейства Малфоев, - они многозначительно переглянулись.

Злость огненной лавой захлестнула Драко изнутри. «Они еще смеют издеваться, словно я шут какой-то», - его ноздри раздулись.
- Никто не смеет насмехаться над фамилией Малфоев, вы, вшивая кучка трусов, - он развернулся, чтобы одарить испепеляющим взглядом всех присутствующих, и задел ногой что-то позади себя.
Как оказалось, там действительно стоял стул, на который и предлагал ему сесть Дингл. Но последовать этому совету для Драко было равносильно сдаче позиций, и он остался стоять – ледяной, хоть и изрядно подтаявший и обколовшийся в суровых условиях неприветливого Северного моря айсберг.

- Что ж, - Дедалус поднялся со своего стула и взглянул на настенные часы, - сейчас будет приведен в исполнение приговор Верховного Суда магического мира. Осужденный, Драко Люциус Малфой, приговорен к лишению магических способностей на двухлетний срок, - он выдержал паузу. – Мистер Малфой, вы готовы?
- А как же последнее слово и все такое? – Драко из последних сил старался язвить, но, встретив лишь осуждающие взгляды, вздернул подбородок и со злостью прошипел сквозь зубы. – Готов.
- Фриквентум Оридинариус! – выкрикнул Дингл, направив палочку на Драко.

Несколько секунд ничего не происходило, и Драко, было, уже подумал, что заклинание не сработало. Но вот по телу начала растекаться свинцовая тяжесть, неумолимо тянущая его к земле. В мышцах появился сначала чуть заметный, но с каждой секундой все более болезненный зуд, а где-то глубоко внутри, кажется, в самих кровеносных сосудах и венах, несших его чистую, незапятнанную ничем кровь волшебника одной из самых именитых семей волшебного мира, кто-то словно протянул раскаленные ниточки и теперь болезненно-медленно вытягивал их наружу. В глазах потемнело, и колени сами подогнулись, но Драко держался из последних сил. Сквозь пелену перед глазами он видел, как от него – из его пальцев, запястий, глаз, рта, ушей и почти любой части тела, - в сторону Дедалуса Дингла плыли серебристые нити, затягиваемые в его волшебную палочку. И по мере того, как этих нитей становилось все больше, усиливалась и боль. Кажется, уже все органы были опутаны раскаленной сетью, врезавшейся все глубже, высасывая из него последние силы.
Последняя вспышка боли – и все закончилось. Лишь теперь Малфой позволил себе обессилено опуститься на стул позади себя, уронив голову на трясущиеся руки. Безумно хотелось плакать. Не драться, не орать, не оскорблять кого-либо – на это не было сил, - а просто рыдать, но, до крови закусив губу, он сдержался. Все было кончено. Предмет его гордости – чистое волшебство его крови – забрали у него.
Дедалус, подошедший к конторке, деловито совершал какие-то манипуляции со стеклянной колбочкой – кажется, «сливал» в нее серебряные нити из своей палочки. Все это Драко видел, как в тумане. Дышалось с трудом.

Вскоре послышалось шуршание мантий, волшебники и волшебницы покидали кабинет – представление закончилось. Дедалус, выходивший последним, кивнул стоявшему в дверях Манчу:
- За ним скоро придут, - и добавил, глядя на Драко. – Всего доброго, молодой человек. Не огорчайтесь так – это не навсегда, - и скрылся в коридоре.
Драко хотел что-то крикнуть ему вслед, но в ту же секунду отключился.

***

- Миссис Джонс, Миссис Джонс, - Гермиона бросилась вдогонку вышедшей из Зала Суда волшебнице, - что это значит? Кто назначил меня Заместителем начальника Отдела по.. как там….
- По работе с магически недееспособными, - подсказала семенящая рядом Эббот.
- Да, по работе с магически недееспособными, - Гермиона постаралась оббежать Гестию спереди и заглянуть ей в глаза. – И почему меня не поставили в известность?
- Поставили, - не удостоив Гермиону взглядом, Гестия ускорила шаг. – Если бы вы не опоздали на Слушание, то узнали бы об этом раньше.
Девушка пристыжено зарделась, но тут же задохнулась от негодования:
- Но ведь так не делается! Я же и так занята по горло работой, - Гермиона вспыхнула пуще прежнего и остановилась посреди коридора, заставив Гестию налететь на нее.
Джонс раздраженно взглянула на молодую сотрудницу, которая, похоже, и не собиралась освобождать ей дорогу.
- Мистер Малфой теперь – ваша работа. - Она слащаво улыбнулась. – Посудите сама, милочка: вы приходите к нам и просите для Малфоя альтернативного наказания.
- Только предложения альтернативного наказания, - нашлась Грейнджер.
- Да неужели, - красноречиво поджала губы старшая волшебница. – Хорошо. Предложения альтернативного наказания. Вы летите в Азкабан и разговариваете с находящимся там на временном заключении мистером Малфоем. Итог: он соглашается на эту альтернативу, - она выплюнула слово «альтернатива», слово оно было слизняком или, по крайней мере, лягушкой. – Откуда следует, что вы имеете на него некоторое влияние. Скажете, не так? – она вопросительно подняла брови.
Гермиона стушевалась:
- Не то, что бы…
- Так или иначе – влияние это или взаимопонимание, - Гестия неоднозначно растянула последнее слово, - он предпочел лишение магических способностей заключению в Азкабане. Все счастливы и хэппи-энд, - волшебница картинно всплеснула руками. – А теперь подумайте сами: контроль – контролем - с этим справится любой сотрудник Министерства, да еще и получше вас, можете быть уверены. Но ему, как любому из нас, - она красноречиво окинула взглядом толпы волшебников, спешащих по коридорам, - будет неимоверно сложно адаптироваться к миру, где магия теперь ему не доступна. И кто, как не вы, магглорожденная волшебница, одиннадцать лет прожившая в не-магическом мире, тем более, принадлежащая к кругу его знакомых, сможет ему посодействовать в этой адаптации? А теперь не мешайте мне работать, Грейнджер, у меня и без вас забот хватает, - Гестия чувствительно толкнула Гермиону плечом, прокладывая себе дорогу.

Девушка осталась стоять на месте, обескуражено хлопая ресницами.
- То есть она меня еще и оскорбила, получается? – пробормотала она себе под нос.
- Не принимай близко к сердцу, - стоявшая за ее спиной Ханна Эббот, о которой Гермиона уже позабыла, приобняла бывшую однокурсницу за плечи. – Она никогда не была особо вежливой. А тебе необходимо получить пакет документов с инструкциями Заместителя начальника Отдела по…
- Стоп, - Гермиона развернулась лицом к бывшей хаффлпаффке. – Так ты знала, что меня назначили.
- Конечно, знала, - Эббот удивленно посмотрела на раскрасневшуюся Гермиону. – Приди ты пораньше, я бы раньше тебе это вручила, но ты же опоздала, - и девушка вытащила из своей сумки неприглядную коричневую папочку.
Гермионе в который раз за этот день стало жутко стыдно за свое опоздание, и она покорно приняла из рук Ханны папку.
- Прочтешь потом, там ничего интересного – так, формальности отчетности и точки контроля. И ку-у-уча запретов для Малфоя, - Ханна весело подмигнула.
- Кстати о Малфое, - Гермиона завертела головой, словно Малфой мог появиться сейчас рядом с ними. – Куда его повели?
- Он в «ноль-пятнадцатом», - Эббот взяла девушку под руку и повела ее вдоль по коридору. – К нему сейчас применили заклинание лишения магических способностей.
Гермиона поежилась:
- А куда потом?
Эббот будто бы виновато покосилась на нее:
- Знаешь, Отделу было как-то не до того, чтобы в спешном порядке искать ему жилье. Тем более, что он мог и передумать на Суде, - она замолчала, и у Гермионы возникло дурное предчувствие. – А так как ты за него отвечаешь…
- Ну, нет! – Грейнджер вырвала руку и остановилась посреди коридора. – Только не говори мне, что он должен жить у меня!
- Тихо ты, - шикнула Ханна на Гермиону и подтолкнула ее идти дальше. – Никто не говорит, что он должен жить у тебя вечно. Просто действительно было некогда искать ему жилье. Как только ты найдешь ему квартиру – он съедет.
- Я найду?! – Гермиона снова попыталась вырваться.
- Тшш, - снова осадила ее хаффлпаффка, - ты лучше в этом всем разбираешься. Найдешь ему какое-нибудь маггловское жилье, и останутся лишь формальности – следить, чтобы он ничего с собой и окружающими не сделал, - она хохотнула.
- Я. Следить за Малфоем. Ну, ну, - Гермиона приуныла. – А если все-таки что-то пойдет не так?
- Доложишь начальнику, и они уже сами будут разбираться. Условия приговора-то у него какие? Два года добропорядочной жизни без магии.
Теперь уже нервно захохотала Гермиона:
- Малфой и «добропорядочность» - это два противоположных понятия.
- Да ладно тебе, - Эббот улыбнулась и остановилась перед кованой дверью. – Кстати, мы на месте.
Гермиона только сейчас окончательно поняла, куда же ее привели. Ей предстояло сейчас встретиться с Малфоем и оттартать его к себе домой. Девушка глубоко вздохнула и шагнула в кабинет.

«”Оттартать” - очень точное слово», - подумала Гермиона, когда увидела совершенно разбитого, обессилевшего Малфоя, сидящего на стуле у дальней стены комнаты. Он был похож на сломанную, когда-то очень красивую игрушку, и сердце девушки всхлипнуло и сжалось в комочек – так ей стало его жалко, а еще… стыдно, ведь она приняла самое непосредственное участие в судьбе своего бывшего врага.
Она кивнула стоявшему неподалеку Эрику Марчу и подошла к парню. Тот не поднимал головы.

- Мистер Малфой, - как можно более официальным тоном начала Гермиона, - вам придется пройти со мной.
- Да что ты говоришь, Грейнджер, - просипел юноша, с трудом поднимая голову, - и куда же?
Гермиона сглотнула, встретившись с ним глазами. Серые, ледяные, словно сталь самого красивого волшебного меча, они сейчас выражали лишь глухую боль и усталость. Но он все еще оставался хорьком, и ничто не могло его изменить – все такой же непокорный, горделивый и высокомерный.
- Так, встал, я сказала, - Гермиона откинула прочь все сантименты и формальности и протянула руку.
Каково же было ее удивление, когда Драко действительно ею воспользовался. А встав на ноги, тут же почти повалился на нее.
- Блять, - он с трудом выпрямился, лицо исказила гримаса боли, - почему ты мне не сказала, что это будет ТАК больно?
Гермиона готова была поклясться, что в трезвом рассудке никогда бы этого не сделала – но сейчас она действительно помогла Малфою пройти несколько шагов, опираясь на свое плечо.
- Я правда не знала. В тех книгах, где сказано про два случая лишения магических способностей у осужденных, ничего не говорилось о том, хорошо им было или плохо, - она скривилась. – Да и вообще, скажи спасибо, что жив.
- Ах, спаси… - зашипел Малфой, но в этот момент Гермиона, решив не тянуть резину, с хлопком аппарировала в Атриум.
- Грейнджер! – взвыл Драко, как только они оказались у каминной сети. – Предупреждать же надо! Смерти моей хочешь? Хотя чего это я спрашиваю, - он усмехнулся.
- Заткнись, хорек, - процедила сквозь зубы Гермиона, затаскивая Малфоя в камин и роясь в карманах в поисках мешочка с летучим порохом. – Хотела бы твоей смерти – оставила бы на съедение дементорам в Азкабане. Держись крепче, - она перехватила его за талию и уже в следующую секунду их закрутила зеленая вспышка.

Следующие главы тут:

Ссыль на Хогнет

www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=...

@темы: Уж лучше Obliviate!, harry potter и все-все-все, fanfiction

---

Раскрыла тайну терзавшего меня загадошностью Keep Calm Пришлось воспользоваться луркморем -_-
До этого упорно думала, что это как-то связано с ГП-фандомом А уж когда вчера увидела где-то фото с Трио и узрела на Руперте футболку с Keep Calm and Carry On...
В общем, тайна интернет-мема раскрыта ^_^ Все знали до этого, но это мелочи

ЗЫ Пишу всякую бредятину, чтобы отметиться и сообщить, что не пропала) За две тыщи от дома, пока не купила местную симку, не успокоилась. Вот оно, вселенское зло Интернета -_-